Венька старался обеспечить семью.
Материально они жили неплохо.
Кто бы знал, что любовь и счастье были иллюзией, галлюцинацией.
Теперь у Веньки не осталось совсем ничего. Лиза растворилась на просторах нескончаемого праздника жизни, не потрудившись забрать в новую жизнь даже личные вещи.
Её Modus vivendi не предусматривал заботиться о завтрашнем дне.
Жизнь, это то, что происходит здесь и сейчас, что дарит радость без усилий. Стоит ли напрасно терять время?
Лиза отрывалась, как могла, на полную катушку. О её лихих похождениях не сплетничал только ленивый.
А Венька страдал.
У него был совсем другой модус, который требовал, чтобы рядом был родной и близкий человек.
Веньке как вода или воздух необходима была родная, любимая женщина.
Он не мог жить один и для себя, оттого страдал, если не к кому было прижаться всем телом, ощутить живое тепло, рассказать всё-всё; если не было того, кто поймёт и поддержит, для которого стоило стараться…
Дети не в счёт, это святое, главное. Жена была ближе физически.
Веньке необходимы были искренние нежные прикосновения, ощущение перетекающей из тела в тело энергии, красноречивые многозначительные взгляды, откровенные беседы, признания в любви, трогательная забота, даже претензии и скандалы, которые тоже мотивировали совершенствоваться.
Сначала он мечтал, что жена вернётся и жизнь наладиться, искал с ней встреч, пробовал беседовать.
Лиза смотрела на него с презрением, говорила ужасные слова, старалась уколоть как можно больнее необоснованными высказываниями о его мужской состоятельности.
Венька готов был идти на уступки, чтобы найти точку равновесия. Потеряв баланс и ориентиры, он чувствовал себя беспомощным и несчастным.
К нему приходили друзья, пробовали успокаивать. Подруги жены приносили вино и преподносили себя в качестве утешительного приза.
Не то! Не то, и не так!
Вокруг беспорядочно сновали мужчины и женщины, бестолково суетились, копошились, отыскивая в бытовой грязи ничего не значащих проблем Философский камень, превращающий дерьмо в золото.
Они чего-то упорно решали, к чему-то призрачному стремились: притворялись, изворачивались, хитрили, лгали, чтобы в курятнике человеческой жизни оказаться на жердочку выше.
Это была чужая, неинтересная, чуждая ему жизнь.
У него была другая, та, в которой…
Венька закрывал глаза, погружался в воспоминания, где центральное место по-прежнему почему-то занимала Лиза. Та, другая Лиза, из совсем непохожей жизни, хотя он старался забыть и её, и ту боль, которую эта женщина причинила.
