– Добрый день, Юан Маккинз, – говорит незнакомый голос, и Юан продолжает его слушать. – Не представляю, в каком вы сейчас состоянии, но…
– Откуда вы знаете мой номер? – не выдержав, спрашивает Юан.
– Это не такая важная информация после всех событий, как мне кажется. Я всего лишь пытаюсь сказать, что я Генри Саландер и я ваш отец. Антил Прескот не врала.
Юан отходит от дивана и устремляется на кухню, выходя на задний двор.
– Что вы только что сказали? – Юан приваливается к двери, боясь упасть и хватаясь на кирпичную кладку.
– Ты мой сын, Юан. Здесь нет никакой ошибки. Я не хотел бы, конечно, обсуждать это по телефону, поэтому приезжай, пожалуйста, в Нью-Йорк на первом же рейсе. Здесь, конечно, спокойнее не станет, но у меня есть место, куда можно уехать поговорить.
– А если я не приеду? Если мне нечего вам сказать, мне уже тридцать лет, как-то с запозданием вы хотите появиться в моей жизни, не находите?
– Ты же искал меня, Юан, не отнекивайся. Я избегал правды только ради Афри: она не хотела меня видеть рядом, и сделала всё, чтобы ты меня не знал. И я считал: она мать и ей виднее. Юан, я, правда, не хочу обсуждать это по телефону: всё тебе расскажу и о прошлом, и о своих решениях, только приезжай. Надеюсь, ты не откажешь мне, но я и не обязываю – решать тебе. В любом случае в СМИ будет грязь: или ты будешь знать правду, или нет. Позвони, если надумаешь.
Юан не убирает телефон от уха, даже когда Генри отключается. Сдерживается силой воли, чтобы не разбить телефон об стену или закинуть куда-нибудь. Вместо этого сжимает трубку в руке, слыша странный звук, но надеясь, что это не корпус, и заходит в дом. На кухне он в первую очередь ищет выпивку. В баре стоит початая бутылка водки, он отпивает несколько глотков прежде, чем снимает блокировку экрана и заходит на сайт аэролинии, бронируя один билет в Нью-Йорк. Юан жалеет об этом в ту же секунду, когда нажимает на кнопку подтверждение. Отпивает ещё, стараясь не думать о том, что это станет его ошибкой и так сделает только хуже и ему, и воспоминаниям – кажется, Афри Маккинз была совсем другой. Знал ли её вообще Юан, её сын?
Он проходит в гостиную и обходит диван так, чтобы смотреть на Илэйн. Она уже свернулась на нём в позе эмбриона. Почему-то эта картина задевает Юана не меньше матери – знает ли он Илэйн? Вероятно, что он многое упустил из её жизни. А что насчёт Натана: доверяет ли она ему свои тайны?
Юану он не нравится, но разве вообще должен? Главное, ему было комфортно с Илэйн, как и ей с ним. Натан неплохой парень, но бесящий, только Юан видел, как тот смотрит на Илэйн, как он беспокоится о ней. И главное – Натан может спокойно проявлять свои чувства, не боясь быть непонятым. Так что выбор Илэйн можно понять, а вот её поступков и измену – нет. Юан потирает виски, садясь на корточки перед диваном и касаясь лица Илэйн, убирает пряди.
