Мы с Лизой уже не стеснялись друг друга как раньше. В промежутках между поцелуями мы на электроплитке сварили кофе и выпили по чашке этого напитка с бутербродами. Лиза завела патефон, поставила на диск любимую пластинку – вальс Штрауса “Сказки венского леса”. В комнате зазвучала величественная и чарующая мелодия бессмертного творения. Лиза подбежала ко мне, чмокнула меня в щеку и, ловко выскользнув из моих рук, плавно закружилась в танце вокруг комендантского стола. Я вижу ее порозовевшие от выпитого кофе щеки, сверкающие глаза, распустившиеся волосы и внутренне радуюсь и поражаюсь ее удивительной красоте и женственности. А как плавно и величественно изгибалась ее тонкая талия в ритме вальса! Я поражался: откуда у этой простой крестьянской девушки такие царские движения и манеры. Лиза, моя Лиза, сегодня превзошла себя. Сделав еще два-три круга вокруг стола и снова не дав поймать себя, она плавно подвальсировала ко мне и также плавно опустилась на мои колени, обняв мою голову обеими руками.
– Ваниляйн, ты не представляешь себе, как я сегодня счастлива! – сказала она, не убирая с моей головы своих рук. – А все потому, что я крепко-крепко люблю тебя.
– Лиза, скажи, за что, за что ты меня любишь! Что ты нашла во мне? Я просто не могу это понять, – горячился я, явно напрашиваясь на комплимент.
– Люблю тебя я просто так, за ни за что!
– Так не бывает, – хорохорился я. – Я, например, знаю точно, за что я люблю тебя.
– Лиза тихо засмеялась (она никогда не смеялась громко и заразительно) и продолжала:
– Ты не прав, Ваня. Я знаю, что люблю тебя за ни за что, потому что любовь всегда тайна, всегда загадка. Как только эта загадка будет разгадана, так любовь мгновенно исчезнет!
– Не знаю, может быть, это и так, но лично я люблю тебя, знаешь, за что? Слушай и наматывай себе на ус: за необыкновенную красоту, за чудесный бархатный голос, за черные бездонные глаза, за ярко-красные влажные губы, за твои жаркие и сладостные поцелуи, за веселый необидчивый нрав, за твое великое терпение, за… за…
Пока я перечислял качества, за которые я люблю Лизу, она вслух громко считала их, загибая пальцы на левой руке:
– Eins, zwei, drei… ну… ну… еще… еще… придумай еще что-нибудь! Не густо, этого мало. Для полной характеристики, по крайней мере, надо бы насчитать дюжину моих “хороших” достоинств. Вот тогда я поверила бы, что ты любишь меня по-настоящему! – Она вспорхнула с моих колен, подбежала к патефону н заменила пластинку. Приятный тенор громко запел слова знакомой, любимой песни:
