Но гвардейцы уже были невменяемы, чтобы услышать обращённые к ним слова священников.
– Вы посмотрите на этих презренных, дающих клятвы по нескольку раз на дню!
– Сколько стоит слово поповское? – закричал поручик Корсаков, намекая на то, что присягу церкви Николаю купили, словно серебряный крест на базаре.
– Вчера ещё Константину клятвы давали, а сегодня уже Николаю служите, церковные прихлебатели?
– Многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти, – не обращая внимания на ругательства гвардейцев в свой адрес, взял слово протоирей Иоанн. – Куда ведут вас начальники ваши и лжепророки, устлавшие словами сладкими мятежный и беспокойный путь ваш? Не ведают они и сами того, и вас обманом завлекают в ловушку к дьяволу. Единая церковь наша, святая, православная, одна есть спасение души грешной каждого христианина. А всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога – сказано в писании. Так усмирите нрав ваш и вернитесь в лоно церкви и царя истинного, признанного церковью, Николая Павловича, брата покойного императора Александра Павловича.
– Константин – наследник престола! Незаконная власть вас суда прислала, облачённых в золотые одежды и мантии!
– Сами души продали, отступники, так и нас пришли подговаривать!
– Убирайтесь прочь, слуги дьявола!
– И знамёна ваши, залитые крепостными слезами, уносите с собою, безбожники! – крикнул подпоручик Миллер и замахнувшись саблей срубил религиозный стяг, который держал в руке протоирей Иоанн.
– Мы за Конституцию! Мы за Константина! – стали кричать восставшие, прогоняя служителей церкви с площади.
– Дядь, а кто это Конституция? – спросил мальчишка у своего отца, держащего его за ворот тулупа.
– Конституция – это жена Константина, государя нашего, – многозначительно ответил бакалейщик.
В это же время, раскидав заслоны Семёновского полка, вставшего на сторону правительственных войск, на Сенатскую площадь прорвался гвардейский экипаж и Гренадёрский полк. Московские гвардейцы начали ликовать и обниматься с примкнувшими к ним товарищами. Народ на площади, растерявшийся в гуще быстро меняющихся событий, поддался всеобщему ликованию: мужики начали подбрасывать вверх шапки, а бабы умилительно плакать, утирая слёзы колючими варежками.
Тогда же на площадь торжественно въехал давший присягу Николай Павлович, новый император Российской Империи, которого отказывались признавать московский и гренадёрский полки.
