– Господи, пресвятая богородица, срам какой! – заохала вторая баба и начала креститься, искоса поглядывая на икону, – и за что нам такие прегрешения только! Скоро этот распутник окончательно утопит Россию в крови.
– По монастырям слух прошёл о пришествии дьявольском на многострадальную землю нашу. И кровопролитие на ходынке нам предвестником было!
– Одной из послушниц Никитинского монастыря ночью сама великомученица Ольга явилась и сказала: «Приготавливайте кельи ваши к молитве жертвенной, чтобы души спасти свои в час назначенный. Тремя днями и ночами в посте выстойте, не смыкая глаз, и водою не смачивая губы. Ибо близок кровавый час, когда пред лицом изувера предстанете, что бессилен будет только в сердцах покаявшихся!»
В этот момент ворота открылись и из Никольского дворца в направлении Тверской улицы выехала карета великого князя. Иван тотчас узнал её по белым и ярким огням фонарей. На козлах сидел кучер Андрей Рудинкин, он вёз Сергея Александровича в канцелярию. Всё это тоже было известно Поэту. Будучи до этого переодетыми извозчиками в течении предыдущего месяца, они с товарищами прекрасно изучили время и маршруты передвижений великого князя. Теперь же затянув покрепче тёплое крестьянское платье и поправив овечью шапку, Иван уверенно двинулся навстречу карете. Проходя мимо баб, он остановился и, глядя прямо им в глаза, твёрдо произнёс:
– Здесь тихий плач сирот и вдов и покаянные молитвы слепых, растерянных рабов смягчают ужас дальней битвы!
Бабы в ужасе попятились от него, крестясь и охая, а Иван, закончив четверостишье, продолжил свой путь навстречу судьбе. Приближаясь к карете, он продолжал словно заговорённый шевелить губами:
– О, отврати позор от нас, заря надежды в дни ненастья, будь проклят тот, кто в нужный час рабом остался самовластья!
Напротив здания суда они встретились. До кареты оставалось четыре шага, не больше. Иван успел заглянуть внутрь и убедиться, что Сергей Александрович был один. Тогда он замахнулся и швырнул коробку с бомбой прямо в окно кареты. Мощный взрыв мгновенно сотряс Сенатскую площадь. Многие подумали, что это землетрясение, другие – что рушится старое здание суда, по фасаду которого взрывной волной выбило все окна. Судьи, канцеляристы попадали со своих мест. И когда они пришли в себя, догадавшись в чём дело, то бросились из здания к месту взрыва. Тем временем люди на площади, оглушённые раскатами разорвавшегося динамита, застыли как вкопанные в состоянии шока. Через несколько секунд людской гул словно закипающий чайник начал подниматься над мощённой каменной дорогой.
