– Он был жив?
– Да?
– Откуда вам это известно?
– Рядом с ним было двое врачей, ставивших ему капельницу.
– Почему они не могут пешком выйти на мои позиции?
– Я не знаю.
– Передайте им, что танков не будет. Можете идти.
В этот момент в комнату вбежал артиллерист с наблюдательного пункта:
– Товарищ полковник! Они взорвали пролом. Ровно в 16.45.
Уже на выходе из комнаты Клименко окликнул Колесова.
– Хорошо, с вами пойдёт мой парламентёр, чтобы оценить обстановку на месте.
Ети его в корень, может, рискнуть, – подумал Клименко. Эти черти, конечно, ведут какую-то игру. А что, если прикинуться дурачком и подыграть им, а самому бросить в пролом штурмовую группу? Если она сумеет там закрепиться, я первым войду в бункер. Чёрт, а ведь это может выгореть.
17.40 Марш на Вердер-Хайфель
Вернувшийся из подвала парламентёр от Клименко подтвердил, что видел там человека в бессознательном состоянии, похожего на Гитлера. Опознать подлинность этого «Гитлера» он, разумеется, не мог. Так же он сообщил, что огневых точек в районе пролома им обнаружено не было. К тому времени танки Клименко уже выдвинулись ближе к боковой стене имперской канцелярии и стояли примерно в 100 метрах от пролома. Сам полковник теперь мог детально наблюдать в бинокль, что происходит в районе зияющей в стене дыры.
В шестом часу вечера со стороны немцев из чёрной норы в стене вышел очередной парламентёр с белым флагом и направился в сторону ближайшего танка. Чтобы лучше разглядеть посланца, Клименко облокотил бинокль о край люка танка. Теперь, когда изображение в окулярах не тряслось, он хорошо разглядел лицо идущего навстречу человека.
– Таллер, собственной персоной, – узнал его полковник.
Солдаты провели парламентёра к штабному танку. Командир штурмовой группы с достоинством хозяина положения вышел ему навстречу.
– Я могу говорить с командиром этого подразделения? – спросил Таллер.
– Он перед вами, – ответил Клименко и игривым тоном добавил:
– С кем имею честь говорить?
– Эдгар Маттиус, – представился посланец с белым флагом. Я хочу передать вам сообщение большой государственной важности.
– Я слушаю.
– Как вам, должно быть, уже известно от нашего парламентёра, в этом подвале находится тело Гитлера, жизнедеятельность организма которого поддерживается нашими врачами. От имени нашей группы я уполномочен сделать официальное заявление советскому командованию и представителям государственной власти СССР о добровольной с нашей стороны передаче тела Гитлера русской стороне.
