– У нас есть Снежана! К тому же детородные органы после аварии не задеты, – Макс покраснел.
– Ах, не задеты? Значит, если она сможет родить ещё одного, этот нахлебник тоже на тебе будет, сынок?
– Хватит!! – вдруг тоненько закричала бабуля. – Остановись, Света! Замолчи! Ещё одно твоё слово – и я прокляну тебя! Христом Богом клянусь – прокляну!
– Мама!
– Что – мама?! – у бабули задрожали губы. – Да как ты смеешь, как смеешь ты такое говорить? Ты, которая спасать людей призвана! Спасать – а не убивать!
– Бабулечка!
– Подождите, девочки… – бабушка рухнула на стул и схватилась за грудь. – Он же не простит тебе, Света… Никогда не простит…
– Мама, что, сердце? – побледнев, мама заметалась по комнате. Я кинулась к бабушке, Машка помчалась за аптечкой, папа молчал, ни на кого не глядя, Макс, не моргая, смотрел в окно. Семейный совет удался на славу. Хоть плачь.
– Максим, тысячу раз подумай, прежде чем что-то решать! – Мы втроём сидели на кухне. Машка болтала ложкой в стакане, Максим молча курил. – Не приручай к себе людей, если до конца не уверен в своих силах. Понимаешь?
– Ну что ты такое говоришь, Даш! – Машка вскинула на меня глаза.
– Я не хочу, чтобы эмоции взяли верх над разумом! – жёстко сказала я. – Я в чём-то согласна с мамой, если хотите знать. Нельзя принимать такие решения с бухты-барахты. Они же люди, Маш, живые люди! И если наш брат когда-нибудь даст слабину, он их погубит, понимаешь ты это или нет?
– Не заставляй всех жить по твоей указке! Это ты, ты, сестрица, головой живёшь! – заорала вдруг она. – Ты на себя посмотри, сильно ты счастлива со своим здравым умом и твёрдой памятью? А? Ты что, и брату своему этого желаешь?!
– Прекратите спорить! – устало сказал Максим. – Я уже давно всё решил сам. И совета о том, как мне поступить, не собирался ни у кого спрашивать! А жену свою с дочкой я вообще могу сюда больше никогда не приводить…
– Макс! – заорали мы обе.
– Хватит, поговорили. – Он затушил сигарету и поднялся. – Пойду бабулю проведаю. И с родителями попрощаюсь. Не реви, Машка.
– Братик! – Машка зарыдала, уткнувшись ему в грудь. Он посмотрел на меня.
– Я люблю вас, сестрёнки, хоть вы и глупышки у меня…
– Да уж, глупышки… – проворчала я и тоже бросилась ему на шею.
