Дверь захлопнулась, и Рен отпустил мою руку. Кабинет у него все же маленький, а Рен крупный мужчина. Я нервно попятилась, когда он шагнул ко мне, и почти сразу же уперлась задницей о край его стола, оказавшись в ловушке.
— Что ты делаешь, Рейчел?
— О чем ты?
— Вот об этом. — Коснулся пальцем обнаженной выпуклости моей груди, и я застонала. Ничего не могла с собой поделать.
Он одарил меня жесткой усмешкой. — Почему ты выставляешь на показ то, что принадлежит мне?
— Я... что?
— Вот это. Принадлежит. Мне... — Быстрым движением пальцев Рен расстегнул пуговицу, которая и так норовила обнажить грудь. Моя рубашка распахнулась, и я автоматически прикрылась.
— Нет. — Он блокировал мою попытку. — Руки по швам, сладкая.
Я подчинилась. А Рен изучал мою грудь, едва прикрытую ярко-красным лифчиком. Чашечки с кружевной окантовкой лишь наполовину прикрывали пышную грудь, и он провел по ней пальцами. — Твои сиськи принадлежат мне. Прими это, Рейчел.
Я молча покачала головой, но даже не попыталась остановить Рена, когда он потянул за края обеих чашечек, из которых тут же выскочили соски, словно дожидались этого всю ночь. Рен издал низкое горловое урчание, от которого сжались интимные мышцы и между ного затрепетало.
— Мои соски. Скажи это.
— Нет, не могу. Я не могу... ох!
Рен потянул за соски, заставляя податься ближе к нему, когда боль и наслаждение затопили мое тело.
— Моя, — прохрипел он как ни в чем не бывало. И обрушился на мой рот своим прежде чем я успела возразить. Мои губы раскрылись под напором его языка, и я на мгновение застыла, словно вкопанная. Рен целовал меня. Рен хозяйничал у меня во рту, словно гребаный владелец. Рен обхватил ладонями грудь, потер соски, и Пресвятая Дева Мария, это оказался самый жаркий момент в моей жизни.
Я прижалась к Рену, обняла за плечи. Позволила ему длинными пальцами стянуть вниз чашечки лифчика, пока большие груди не оказались полностью обнаженными. Рен снова потянул мои соски, наклонился и глубоко поцеловал. Я позволила взять то, чего он так жаждал, терлась о его очевидную эрекцию, словно нетерпеливая шлюшка.
Рен отстранился, и я задрожала всем телом от его взгляда. Обычно такого спокойного, непринужденного и почти милого. Теперь в его взгляде не было ничего приятного.
— Это моя грудь. — Он крепко ее сжал. — Скажи это.
— Она твоя. — Мой голос снизился почти до шепота.
— Абсолютно верно, сладкая. И ты хотела показать ее кому-то еще?
— Нет.
— Вот и хорошо. Я единственный, кто будет любоваться твоей грудью.
