— Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен.
— Мне нужно, чтобы ты говорила громче, милая. — Он попытался изобразить неодобрение, но это не помешало мне трахнуть его бедро. Он снова поцеловал мою шею и обнаженную верхнюю часть груди, дразня сосок через мягкий хлопок ночной рубашки.
Черт. Ощущение его рук, грубой ткани его джинсов на моем клиторе внезапно болезненно приблизило меня к оргазму.
— Рен, — выдохнула я. — Рен, я…
— Скажи это, милая. — Он удерживал меня на месте, прижав свою руку к моей пояснице. Я заскулила от разочарования, и он ущипнул меня за горло. — Скажи это, и тогда я позволю тебе тереться своей маленькой киской о мою ногу, пока ты не кончишь. Это ведь то, чего ты действительно хочешь? Ты хочешь кончить мне на бедро? Пометить меня своим сладким кремом?
— Да, — простонала я. — Да, я хочу этого.
— Тогда скажи мне то, что я хочу услышать.
— Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен.
Безжалостное давление его руки на мою спину не ослабевало. Чувствуя безумную потребность – я была так чертовски близка – я почти прокричала во второй раз: — Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен. Пожалуйста! Пожалуйста, позволь мне...
— Рейчел!
Я закричала, мое тело дернулось. Рен толкнул меня за спину и развернулся лицом к человеку, который выкрикнул мое имя. Его тело напряглось, и он пробормотал «черт» себе под нос.
Я выглянула из-за него, и моя челюсть отвисла. — Мама? Какого хрена ты здесь делаешь?
Ее брови почти исчезли в линии волос. — Следи за своим грязным ртом, юная леди.
— Я миллион раз говорила, что ты не можешь просто так войти в мой дом без предупреждения. — Мое смущение и – я признаю это – гнев из-за того, что меня прервали, делали мой обычный тон с матерью резким и обиженным.
— Конечно, могу, я твоя мать. Что ты с ним делаешь? — Она изучала Рена, и когда ее взгляд упал на выпуклость в его промежности и мокрое пятно на бедре его джинсов, ее рот с отвращением опустился. — Скажи мне, Рейчел Юджин Бэнкс, что ты не позволила ему поступить с тобой отвратительно.
Ее пренебрежение моим правилом и то, как она говорила и смотрела на Рена, превратили мой гнев во что-то неконтролируемое. Неудержимое.
— Убирайся, — прорычала я. — Убирайся из моего дома прямо сейчас.
Рен взял меня за руку, и я крепко сжала ее, благодарная за его молчаливую поддержку. — Дай мне свой ключ и уходи. Немедленно.
У мамы отвисла челюсть. — Нет, пока ты не услышишь, что я хочу сказать.
