— Скажи «да»? Да, я хочу, чтобы ты залетела от меня?
Он рассмеялся снова, прильнул лбом к моему лбу.
— Не верится, что ты хочешь это. Ты, правда, хочешь? Я пытался не давить на тебя… знаю, это сложная тема для нас, и…
— Ты не давил на меня, — быстро сказала я. — Ни капли. Ты всегда давал мне много места для моих решений, и… я хочу этого, Декс. Только это я и хочу. Ты, я и ребенок. Я хочу, чтобы мы были семьей. Я хочу любить маленькую версию нас.
Он все еще потрясенно смотрел на меня, но теперь на него нашло что — то еще. Его нижняя губа задрожала, из глаз грозили пролиться слезы.
О, боже.
Я едва дышала, а он отвел взгляд, прижал кулак ко рту, зажмурившись, из глаз лились слезы.
О, нет. Черт, нет.
Я заставила его плакать.
— Декс, — тихо сказала я, коснулась его щеки и смахнула слезы большим пальцем.
— Я в порядке, — сказал он, ловя мой взгляд. Он улыбнулся мне смущенно и радостно. Декс редко плакал, еще реже его можно было увидеть смущенным. — Все хорошо.
— Ты плачешь, — сказала я ему. — Ты точно в порядке?
Он кивнул, тихо рассмеялся, и звук был потрясенным.
— Нам нужно уйти отсюда, — сказал он, озираясь. Он сжал мою ладонь и потянул меня мимо столиков, пока мы не покинули ресторан так, словно убегали с места преступления. Но преступлением были только большие эмоции Декса.
— А счет? — спросила я, мы схватили верхнюю одежду и вышли наружу.
— Они знают, в каком мы номере, — сказал он, спеша со мной по холодной туманной дорожке к нашему домику. Я действовала на чистом адреналине, внутри все было легким и шипящим, как шампанское, и в воздухе ощущалось что — то чудесное и неизвестное. Это заряжало.
Мы добрались до нашей двери, и Декс стал отчаянно бороться с ключ — картой.
— Ты точно в порядке? Не злишься? Не расстроился? — спросила я.
Он замер, чтобы посмотреть на меня как на сумасшедшую.
— Злюсь? Расстроен? — он подошел ко мне, сжал мое лицо, пылко вглядываясь в мои глаза. — Перри. Я всегда этого хотел. Не только свою семью, любимую семью, но семью с тобой. Я люблю тебя каждой клеточкой себя, черт возьми, и это… я даже не могу осознать, как сильно хочу детей с тобой. Как сильно мне нужно быть отцом.
Он поцеловал меня так глубоко, что я ощутила это душой, его рот был со вкусом слез.
Он быстро отодвинулся.
— Но если я не открою проклятую дверь, я отымею тебя прямо здесь.
Я рассмеялась, он снова стал возиться с картой.
— Ты знаешь, что я все еще с внутриматочной спиралью. Мне нужно убрать ее, а потом мы начнем пытаться, — я вытащила ключ — карту из кармана и склонилась над ним, провела ею. Огонек стал зеленым, и дверь открылась.
