— Ты худший дуэлянт. Как на тебя ещё смотреть?
— Что-то я не понял. Я вообще косвенно участвую.
— Да, я в курсе. Так же, как и все. Основной удар примет твоя дочь. Она хоть и оборотень, но ведь твоя дочь и носит имя твоего рода. Пусть и зверь, но ведь разумный ребенок. Каждый из воинов готов сегодня умереть, и он знает, за что и за кого. Они защищают своих. Они, но не ты. Ты же… выставил дочь на смерть. И она будет умирать у них на глазах, а они будут стоять и смотреть на это с безопасного расстояния. Захотят ли они ей помочь? Безусловно. Всё их естество будет за то, чтобы вмешаться и помочь, — ради этого они столько сражались. Но вместо этого они будут стоять, смотреть, и сжимать кулаки… и поминать про себя одного Ара. Знаешь такого? А помимо тебя, ещё трое идут на верную смерть. Вот постоишь рядом со всеми и посмотришь на себя со стороны — многое поймёшь.
— Так вот значит, откуда у них к нам такой букет чувств!
— Ко всем дуэлянтам. Вы ведь в каком-то смысле сражаетесь тоже за них, хоть и по-своёму. Но конкретно сегодня это бессмысленно. Кроме твоей дуэли, естественно. Всем понятно, что ты вступаешься за своих, чтобы не спровоцировать остальных орков. Как думаешь, кто из них готов был бы пожертвовать своим ребенком? Никто! Каждый бы вышел сам. Но не ты!
— Так они думают, что я прикрываюсь ею?
— А это не так?
— У неё есть шанс победить…
— Брось, Ар. Нет у неё шанса. Выступи ты сам или даже откажись от боя, это было бы понятно. Но ты мало того, что выставляешь её на поединок, так ещё она будет умирать у них на глазах. И ты ещё не представляешь, каково это. Но вскоре поймёшь, когда будешь стоять среди них и наблюдать первые дуэли. Тот огонь, что зажжётся в сердце каждого воина, потушить будет сложно и не всегда удастся. Главное, чтобы не сорвались. Дисциплина дисциплиной, но чувства порой сильнее разума. Поэтому ещё раз настоятельно просим — после поединка покинь посёлок. Не маячь перед глазами… спровоцируешь ещё кого-то на удар в спину от своих. А за каждого из них на поле боя ответственность несу я! — в конце он яростно выкрикнул. — И, если что, спрашивать будут с меня. А оно мне надо?
— Ох… теперь до меня точно всё дошло.
— Она умрёт. А у тебя будет горе. Поверь, я знаю это как никто другой. Знаю, потому что у самого приёмные дети, на войне это привычное дело. А ещё знаю, что приёмные дети самые долгожданные и любимые. Так что в порыве отчаянья ты можешь решиться влезть в самое пекло и окажешься на острие атаки, чтобы выплеснуть всю боль наружу. Бывает. Помрёшь, да и тёмный с тобой. Главное — своим прям сейчас прикажи, чтобы за тобой не ринулись. Погубишь и их. Потому что, если будут мешаться, я дам приказ их атаковать.
