Люди выстроились по обе стороны улицы. Они начинали рыдать при виде Ангела, тянули к нему руки в беззвучной мольбе. Сангвиний подавил в себе приступ отвращения, которое вызывало в нем столь откровенное поклонение; он заставлял себя подходить к несчастным, касаясь протянутых рук кончиками закованных в броню пальцев. Надежда, которую дарил беженцам, имела ценность, даже если примарху не нравился ее источник. Но на самом деле он хотел услышать то, что ему скажут смертные.
— Ты спасешь нас! — кричали они.
— Император услышал наши мольбы!
— Паломник не найдет нас!
— Защити нас от Паломника!
Они все просили об одном и том же, и примарх понял, что Леваннас говорит правду. На улице собрались люди из множества миров. Независимо от цвета кожи и родовых обычаев всех объединяли отчаянная радость при виде Ангела и ужас перед Паломником.
Сангвиний вернулся в центр пыльной улицы и подошел к Леваннасу.
— Паломник, — повторил он. — Что это такое?
— Непохоже, чтобы они называли так Хоруса, — заметил Ралдорон.
— Может, кто–то из фанатиков Лоргара? — предположил Азкаэллон.
— Здесь есть беженцы с миров, оккупированных предателями, — сказал Леваннас. — И они никогда не упоминали Паломника.
— То есть многие из этих людей прибыли не с планет, захваченных войсками Хоруса? — прищурился Сангвиний.
— В большинстве своем — нет, — ответил Леваннас. — Почти все недавно прибывшие бегут от чего–то другого.
— От чего?
— Не знаю. Их рассказы не отличаются точностью. Я даже не уверен, знают ли они сами, от чего спасаются. Похоже, их разум не в силах осознать произошедшее. — Воин осмотрел толпу и указал на фигуры в нескольких сотнях метров впереди, по правой стороне улицы. — Я бы рекомендовал поговорить вон с теми людьми, лорд Сангвиний.
Группа мужчин и женщин стояла возле сломанного лонжерона космического корабля. Один из самых мелких элементов несущей конструкции корабля, он тем не менее возвышался над остальными постройками в этом секторе лагеря. Сотни рук расписали кусок металла бесконечными изображениями аквилы. Рисунки накладывались один на другой и поднимались высоко вверх. Люди, стоящие у подножия лонжерона, были одеты в мантии. Они выбрили головы и нанесли на кожу такое же изображение аквилы — кто–то чернилами и иглой, а кто–то просто вырезал его в собственной плоти. Как только Ангел приблизился, они опустились на колени и склонили головы. Люди вокруг последовали их примеру.
Сангвиний нахмурился и остановился.
