– Целы? И не дождавшись ответа начал материть боевиков, упоминая их в контексте не традиционной сексуальной ориентации. Дима внимательно и напряженно обошел Волгу, но наша красавица была целая словно заговоренная.
Через пол часа подъезжаем к Шали, город настороженный как сторожевая собака, полный боевиков и им сочувствующих. По плану мероприятий сегодня в Чечне наступил «переходный период». Но как переходить ко второму этапу, когда не завершен первый? Когда боевики еще сильны и приступили к опасному этапу войны – партизанщине, в которой победители будут объявлены не скоро.
Загорелые «духи» с белыми щеками, сбрив бороды, бродят по рынку. Ненависть местных жителей, беженцев, без труда читаемая во взглядах страшных старух, и женщин завернутых в платках. В глазах мужчин легкое презрение вперемешку с усмешками. Их взгляды похожи на сырой холод по ночам, а улыбки сравнимы с оскалом волков. Мы не тешимся иллюзией что нас уважают, хотя бы боятся и терпят. И время, когда ночью можно прогуляться по Шали наступит не скоро. Потребуется сколько сил и терпения чтобы стать чуть толерантнее друг к другу, забыть ту ненависть друг к другу, которая копилась годами.
На блок посты по нашим частотам выходят боевики. Они нам шепчут по радио: «Иван, ты нас будешь нас кормить, а мы будем иметь твоих баб. Ты Иван дашь нам все что нужно для жизни, а сам сопьешься и сдохнешь на печке». Молодые парни, несущие службу на блок постах, сатанеют от таких посланий и некоторые отыгрываются на мирном населении. Нескончаемый круговорот вражды и злобы.
Заезжаем в больницу, чтобы не пугать людей внутрь идет несколько человек во главе с Востриковым и Димой, я курю вместе с спецназом. Рядом ходят рыжие курицы, что – то клюющие рядом с тротуаром, неподалеку стоит ржавый трактор с прицепом на шесть бидонов молока. К нему идет старая женщина с седыми волосами в нелепых резиновых сапогах натянутых до колена. В руках она несла два ведра молока. Картина вполне мирная.
На нашу группу, состоящую из крепких мужиков, увешанных оружием, чеченцы, смотрят с уважением и без открытых насмешек. Они уважают только силу. Грубую превосходящую силу, таков расклад в Чечне. Вострикова долго нет, по связи сказал ждать, опрашивают глав врача, мы рассаживаемся по машинам и ждем второй час. Выхожу опять покурить, над головой гудел сырой и тяжелый ветер, облака громоздились друг на друга как будто из них делал пюре сердитый повар. От никотина стало противно в горле с отвращением тушу бычок и смотрю на ненавистную больницу, выкрашенную в свеже – белый административный цвет.
