Теперь на его лице нет ни тени улыбки, одна только решимость. Мы напомнили друг другу, что мы старые враги. Пора переходить к делу.
И я перехожу первая.
— Так чего ты хочешь? — спрашиваю. — Ты думал, что я тебя убила. Ну так у меня для тебя новость — черт, как известно, тоже думал, да под фонарь попал. Что теперь, о гениальный сыщик?
— Интересно, если я пожелаю, чтобы ты убила себя, ты это сделаешь? — бормочет он. Призрачный голос шелестит, как ветер опавшей листвой, холодком пробегает по коже. Еще не желание, но уже что-то близкое, пограничное. Опасное.
— Нет.
— Нет? Ой ли! Пусть твоя грязная магия и не моя стихия, но пару тезисов я знаю, Принцесса. Последнее Желание может быть любым.
— Прекрати называть меня Принцессой!
— Тебя это задевает, да? — снова смеется он. — Что же случилось с тобой в прошлом, Луна, что ты так ненавидишь это слово? Что вообще случилось с тобой такого, что ты отреклась от всего человеческого, чистого, ради темной магии? Может, тот, кого ты когда-то называла принцем, выбрал себе другую принцессу, а ты не смогла с этим смириться? — Тень насмешливо цокает языком. Это просто для него — перейти на личности. Снова начать раскапывать прошлое, ворошить полузабытое и ненужное. Искать ответы. Он всегда был ищейкой, и даже смерть не смогла это изменить. — Не хочешь быть принцессой, Принцесса, тогда перестань лгать.
Я встряхиваю головой. Серебряные бусинки на концах тонких темных косичек сталкиваются с тихим звоном, эхом отдающимся в наступившей тишине. Дьявольский перезвон, называют это ведьмы. Способ подавить ненужные воспоминания.
“Тень больше не дышит”, - в ту же секунду осознаю я. Пусть его призрачное лицо почти прижато к моему, а призрачная рука пытается сомкнуться на горле, я все равно ничего не чувствую. Его горячее дыхание должно было бы обжигать мою холодную кожу. Его пальцы должны были бы оставить черные синяки на шее. Но он нематериален — его больше нет. И я не понимаю саму себя, не понимаю тех чувств, которые вызывает во мне эта мысль. Я должна радоваться: мой противник мертв, еще одним охотником на ведьм стало меньше, и не надо больше приближаться к городу с такими предосторожностями, потому что только у пограничника по прозвищу Тень была личная вендетта к ведьме Луне. Но то, что я чувствую, непохоже на радость.
— Ты можешь пожелать, чтобы я убила себя, — несмотря ни на что, мой голос звучит ровно. Я, в конце концов, плохая самовлюбленная ведьма, а такие не расклеиваются от всякой ерунды. — Но я буду сопротивляться. Все сведется к битве Желаний: твоего — о смерти, и моего — о жизни. Исход непредсказуем. Так что это невыгодное Желание.
