— Почему же? Я представляю, что вы подразумеваете под человеческой свадьбой. И, уверен, многие не отказались бы назвать тебя своей женой.
Я оборачиваюсь. Демон улыбается — так, как никогда не улыбался пограничник Тень.
— Ты — то что об этом знаешь? — пожалуй, излишне резко отвечаю я.
— Ты удивишься, Лу, — одними губами произносит он. — Ты еще удивишься.
***
За восемь лет город мог бы измениться до неузнаваемости. Расцвести, как на старых картинках — устремить вверх ровные стены домов, подключить новые источники энергии, которых хватало бы не только на то, что бы накрывать город защитным куполом света. Или, наоборот, рассыпаться еще больше, погрузившись во тьму, лишившись последних черт того, что досталось нам от далеких предков, разбиравшихся в странных науках и создававших необычные вещи. Но все по — старому. Узкие пустые улочки, мощенные серым камнем. Натянутые поперек веревки для сушки белья — от одних плотно запертых на день деревянных ставень до других. В сезон уборки урожая ни на что другое не хватает времени. Весь день в поле, а потом, когда стемнеет, силы есть только на то, чтобы смыть с себя трудовой пот и заснуть под отдаленный вой голодных равнинных тварей. Ранней осенью даже рынок закрывается — торговать некому и не для кого. Даже половину пограничников — и тех отправляют помогать, чтобы успеть собрать все до дождей.
Кажется, на мгновение я перенеслась в прошлое. В детстве, когда я была еще обыкновенной городской девчонкой, мы с Тухлей и Шутом частенько прогуливали уроки как раз в эти последние теплые дни, пользуясь отсутствием пограничников, лазали по всем темным и загадочным закоулкам города, закрытым в другое время — от брошенных высоких домов на южной окраине до туннелей на севере. Пробирались мы и на ярмарку, не подозревая тогда, что один из нас навсегда там осядет, а другая пойдет еще дальше. Все: и лабиринт улиц, и запахи — кажется таким родным и знакомым, будто бы я действительно вернулась домой. Кажется, вот-вот распахнутся потемневшие от дождей ставни на окнах и Лазурная Волна позовет ужинать.
Я наклоняюсь к Бряку. Мягкая черная шерстка демоненка приятно щекочет пальцы. Да, все изменилось. И Лазурная Волна, и Северный Берег мертвы, да и соседская девчонка Луна, за которой они приглядывали, погибла при пожаре. Для Черной Луны — плохой равнинной ведьмы — город не дом, а ловушка. И если из неизведанного и можно заглянуть на оставленные в иной жизни места, то ни Волна, ни Берег не обрадуются, увидев здесь меня в компании демоненка и демона. Да и Тухле, наверняка, не повезет. Вот Шут…
