Волошин спрыгнул на ходу и перекатился за камень. А пушка уже стреляла, не переставая, как пулемёт. Взрывов не было, просто машины и БТРы съезжали в пропасть, в полной тишине, вместе с бойцами. И вот на дороге они уже одни, афганские моджахеды с сорокапяткой и Волошин. Ствол пушки начал рыскать вверх-вниз, по сторонам, выискивая новую цель.
«Надо стрелять, надо стрелять», – но предохранитель никак не опускался, как будто приваренный сваркой. И тут включился звук. Моджахеды хохотали, громко, на всё ущелье. Яркая вспышка света, Волошин вскочил, проснувшись от собственного крика.
Солнце било прямо в глаза. Знакомые светло-зелёные обои.
«Дома. Надо же такому присниться. Судя по ярким лучам, часа четыре утра, не меньше».
Прошёл на кухню. Крепкий кофе взбодрил окончательно, спать совсем не хотелось. Повалявшись на диване, пощёлкав «лентяйкой» – всё равно ничего интересного, – отправился на работу.
Сон не отпускал весь день. Вернее, не сам сон, понятно, что дребедень какая-то. Что за ущелье, Волошин никак не мог вспомнить, где он это видел, или не видел вообще никогда, все они чем-то похожи, эти горы. Даже попытался сориентироваться по сторонам света и по времени. Ничего не получилось. Днём рассказал компаньону, заму по прежней работе, также побывавшему неоднократно в горах:
– Представляешь, Андрюха, сорокапятка, а стреляет, как пулемёт, и взрывов нет, а все падают в пропасть.
– А я был, командир, в колонне? – хохотнул Андрюха.
– Не знаю, – Волошин начал вспоминать, – лиц не было, бойцы были, а лиц не было. Только бородатые, те с лицами, больше никого.
– Да не гоняй ты, мало ли чего приснится. И у меня жена ругается, когда по ночам ору, особенно если матом патронов прошу. Бывает, накати вечером грамм двести, а то пятьсот. Твои на юге, когда приедут?
– Да пусть погреются, у нас в этом году, похоже, лето отменили, и солнечно, и холодина. Возьму, правда, на вечер бутылочку.
Вечером, сварив пельменей, Волошин достал успевшую запотеть водку из морозилки. Водка была так себе, а пельмени и вообще одно тесто с непонятной начинкой.
«Да, с бабушкиными рядом не валялись, но не пропадать добру», – под второй стакан доел.
Пощёлкав телевизор, какие-то очередные сериалы, все на один манер, новости ни о чём, завалился спать.
Ущелье пришло опять. Вместе с моджахедами. Только теперь Волошин ехал на уазике, один. Тента не было, снова без солнца, скалы нависают над дорогой, Волошин посмотрел вверх. Они стояли на скале, вокруг большого валуна, и смеялись. На этот раз боевики выглядели, как нарисованные в мультике, и были неестественно большими. Камень дрогнул и полетел вниз. Прямо на машину. Сделать было ничего нельзя, поздно. А моджахеды хохотали, они тоже понимали, что деваться машине некуда.
