Морган хрипло дышал, прижимал меня к земле, прикусывал кожу на шее. Я попыталась вывернуться из его объятий — и на мгновение мне это даже удалось. Но он вновь притянул меня к себе, сжимая до боли. Это больше походило на борьбу: мы срывали друг с друга одежду, катались по земле, кусали друг друга до синяков. Каждый из нас стремился оказаться сверху, но выиграл все-таки Морган, подмяв меня под себя и рывком раздвинув мне ноги.
— Кира…
Я обмякла, обхватила его за шею и велела:
— Давай! Сейчас!
И закричала, почувствовав, как он одним движением проникает внутрь. Скрестила ноги за его спиной, притягивая к себе ближе, ещё ближе, так тесно, чтобы впечататься друг в друга, слиться, стать одним целым.
— Кир-ра!
Он вбивался в меня мощными толчками, по шее его стекала струйка пота. Я лизнула: солоноватый.
— Кир-ра!
— Морган! — выкрикнула я его имя и содрогнулась в экстазе.
И почувствовала, как он тоже достигает вершины и замирает, пульсируя и изливаясь внутри.
— Теперь ты — моя женщина, — заявил довольный Морган, поглаживая мою грудь.
Я фыркнула.
— Это еще почему?
— Я тебя выбрал.
— А мое мнение не учитывается? — обиделась я.
Морган приподнялся на локте и заглянул мне в лицо. Мы все еще лежали на груде смятой одежды, не имея ни сил, ни желания вставать. Холода весенней ночи я почему-то не ощущала, да и Морган, судя по его поведению, тоже.
— А твое мнение отличается от моего? Что-то я этого не заметил.
— Значит, ты — мой мужчина?
— Только твой.
И он поцеловал меня, нежно, неглубоко, осторожно прикасаясь губами к моим губам. Подобный расклад меня вполне устраивал, так что возражать я не стала.
— И все-таки я не понимаю, — недоуменно произнес Морган, прервав поцелуй. — Оборотнями могут быть только мужчины.
Я пожала плечами.
— Значит, меня нет.
— Вот в это я точно не поверю.
И он теснее прижал меня к себе, перекинув ногу через мои бедра.
— Мой отец — оборотень, — пояснила я.
Теперь фыркнул Морган.
— Я догадался. Но у него должен был родиться сын.
— У него и родился сын. Мой старший брат. А потом родилась я. А следом — моя сестра.
— Лерея? — уточнил Морган.
— Лерея.
— Древняя кровь. Пожалуй, даже древнее нашей. Да, тогда понятно. Получается, твоя мать — из очень старого рода.
— Наверное, — уклончиво ответила я.
— А сама ты родилась в Империи, — продолжал рассуждать Морган. — Отец — оборотень из клана Саймона (это у них черно-белый окрас), мать — лерея. Нет, скажи, что я неправ!
— О чем ты?
— Скажи, что ты не дочь наместника Демьена.
