Тут на балкон Иваныч вышел, галстука уже нет, пиджак тоже где-то потерялся. Давай, Ганзи, выпьем. Прыщи эти меня достали. Я же людей вижу. Ты вот человек. А эти так. Зверье. Ты не думай, что я тебе в доверие лезу. Сам подумай, ну чем тебе еще тут заняться? Уметь ты ничего не умеешь. Знаешь только то, что знаешь. Дела твои на Побережье впереди тебя идут. Бандит ты, Ганзи.
Выпили. Еще выпили. Дальше помню из стволов палили с Аспидом на спор. Шипели, ржали что-то как кони. Кудри рыжие еще помню. Платье с блестками вокруг. За руку меня взяла и повела. А потом все куда-то повалилось.
***
Домой, в Пароход, я только на следующий вечер приперся. Работу понятно дело прогулял. Такие дела. В голове святой Иосиф на трубе играет. И ангелы пляшут.
Малая дверь открыла, посмотрела строго, но ничего не сказала. Супа полную тарелку насыпала. Суп мне после вчерашней ночи в горло не полез. А она, напротив села, смотрит так строго. Ну чисто Мать. Пришлось ложку в руки взять. Смотри-ка, а суп-то на мясном бульоне. Где разжилась, спрашиваю. Тут она уже улыбаться стала, оттаяла. Холодильник открыла, а там битком. Что за гуманитарная помощь, интересуюсь. Это Рамзес притащил, говорит. Извиняется. А сама сияет. Что-то, говорю, шибко долго извиняется он. Ты, давай-ка с ним поаккуратней. Он хороший, Малая мне заявляет. Ага, хороший, прям святой Иосиф, ангелочек с крылышками. Так слово за слово разругались в хлам. Малая мерцать улыбкой перестала, суп у меня из-под носа забрала, глаза на мокром месте. Ну а у меня тоже башка трещит – не до нее, Мать проведал и спать завалился.
Следующим утром на смену прихожу, нате в томате, а меня там рассчитали. Вроде как за прогулы. Сроду никто за этими прогулами не следил. Я об этом бригадиру заявил, а он орать стал, что я шелупонь облезлая. Это он в том смысле, что я без волос. Я ему по скуле, он с копыт, секретарша визжит, охрана бежит. Плюнул я на них, махнул через проходную. Иду обратно домой, больше-то некуда. Варианты прикидываю, а их похоже и нет совсем этих вариантов. Работать я кем могу? Учился в школе да недоучился. Мать сама со мной занималась. А как семнадцать исполнилось, так тут меня в армейку и забрили, а там сразу на сборку в Лабу. Потом война. Потом куролесил с дружками по Побережью. Правильно Иваныч сказал. Бандит я. Как есть бандит. На что я еще годен?
До Парохода дотопал. Смотрю, Малая у подъезда на лавочке сидит. Опять мерцает. Чисто вселенная. А рядом с ней парнишка этот, Рамзес. Так, говорю, ну-ка брысь домой. Глянула злюкой, но послушала, в подъезд юркнула. А Рамзес мне типа я к тебе пришел. Ждут тебя в «Юле» кореша, дождаться не могут, а ты дорогу не знаешь. Ну пошли, говорю, посмотрим, что там за кореша.
