Я возмущенно ахнула, и хотела вскочить, но он удержал меня с самым невозмутимым видом:
- Да, положение у нас не очень, - сказал Этьен, - но так пугаться не надо. Сейчас он выбросит десятку червей…
- Ты будто все мои карты насквозь видишь! – засмеялся месье Огюст и в самом деле выложил десятку червей.
- Ну вот, а ты боялась, - продолжал Этьен, как ни в чем не бывало. – Клади даму.
Но я не успела выложить карту, потому что он опять меня приласкал – на этот раз скользнув ладонью от колена до бедра.
Я снова сделала попытку встать, но граф держал меня крепко. София заметила нашу возню и посмотрела вопросительно.
- Что-то случилось, Розалин? – поинтересовалась она.
- Розалин не может найти даму, - пояснил вместо меня Этьен. – Вот же она, милая, - он ткнул пальцем в карту, а я облегченно перевела дух, потому что он убрал, наконец-то, руку с моего бедра. – Такая же красивая, как и ты…
Голос его больше походил на мурлыканье, он налил себе еще вина и выпил, отсалютовав мне.
Вино пил он, а пьянела почему-то я. И хотя поведение графа было возмутительным, я продолжала сидеть на его коленях. Хотя… почему оно было возмутительным? Возмутиться тут должна была только Роза Дюваль, но никак не Розалин де ла Мар. А Роза Дюваль сразу поняла, что граф слишком неравнодушен к своей жене. Через неприязнь, через ненависть так и сквозила страсть. Любовь? Не знаю. Я была слишком несведуща в любви, но мужчин, охваченных страстью, видела в театре почти каждый день. Не самое приятное зрелище.
Но что касается графа…
Я осмелилась взглянуть на него – искоса, чтобы он не заметил моего внимания.
Были ли мне неприятны его прикосновения? Нет, совсем нет. Наоборот – они мне были очень приятны. Они волновали, и это волнение было дурманящим и приятным. Ладонь графа на моем колене обжигала мне кожу даже через несколько слоев ткани. Мне было страшно даже предположить, что произойдет со мной, если он вздумает прикоснуться ко мне не через одежду, а…
Я покраснела и понадеялась, что при свете свечей этого никто не заметит. И еще я надеялась, что Этьен успокоится и вспомнит, что терпеть не может жену.
- Ты не слишком увлекся вином? – спросил месье Огюст рассеянно – он был увлечен игрой и морщил лоб, продумывая следующую комбинацию.
- Боюсь, я потерял голову, - ответил Этьен, отпивая еще, - и не от вина. Совсем не от вина.
Он поставил бокал, и рука его вернулась на мое колено. Только на сей раз он не стал оглаживать меня, а потянул подол моего платья вверх.
