- Стонешь? – обрадовался Этьен, и я, даже не открывая глаз, поняла, что он улыбается. – Это так приятно?
- Да… - выдохнула я, выгибаясь всем телом, чтобы впустить его в себя глубже, потому что всё во мне требовало этого проникновения.
- Потише, девочка! – тихо засмеялся он и отдернул руку так резко, что я не сдержала разочарованного возгласа. – Я ведь не железный! Будешь меня соблазнять, забуду о твоем враче.
- О каком враче? – я открыла глаза, видя его лицо против горящей лампы, как в тумане.
- Ни о каком, - пробормотал он, приникая ко мне в поцелуе, а рука его вернулась на прежнее место, продолжая дарить самое яркое и чистое наслаждение, что я когда-либо испытывала в жизни.
Все случилось по нарастающей – томление, огонь, жажда разливались по моему телу, снова и снова протекая волной от макушки до пяток, а потом как будто что-то взорвалось – ослепительной вспышкой, праздничным фейерверком, когда в черном ночном небе вспыхивают красные, оранжевые, желтые звезды, а потом стекают на землю разноцветным дождем.
Опускаясь с небес в гостиную на Принцесс-авеню, я медленно приходила в себя. Этьен легко поглаживал меня, нашептывая что-то…
Мне показалось, прошло очень много времени, пока я смогла понять, о чем он спрашивает:
- Тебе было хорошо? Скажи, хорошо?
- Мне было чудесно, - просто ответила я.
Он поцеловал меня в щеку, явно собираясь продолжать, но я отстранила его, уперевшись ладонью ему в грудь.
- Вы и правда жаловались ей на меня?
- Забудем это, - сказал он, наклоняясь, но я увернулась от его поцелуя.
- Этьен!
- Жаловался, - сказал он глухо.
- Это низко, – произнесла я, и восторг от телесного наслаждения, что я только что испытала, померк перед нахлынувшим разочарованием. – Как вы могли… жаловаться... И кому – женщине на женщину…
- Я тогда был зол, как черт. Но это меня не извиняет, конечно.
- Не извиняет, - подтвердила я.
- Но ты ведь меня простишь?
«За что прощать, если ты виноват не передо мной?» - так я могла бы ответить ему, но, разумеется, ничего подобного не сказала.
Мне страшно хотелось убрать прядку волос, которая упала ему на глаза, но я этого не сделала и толкнула графа в грудь еще раз, чтобы дал подняться.
Только сейчас я осознала, чем мы занимались прямо в гостиной… Когда слуги еще не спят…
Я покраснела до ушей, и Этьен заметил.
- В этом доме прислуга не шпионит за хозяевами, - сказал он. – Не смущайся. Хотя… смущайся. Тебе это очень идет.
Я поднялась, приводя в порядок одежду. Прическа рассыпалась, часть шпилек валялись на полу, несколько – на диванной подушке. Я собрала их, зажав в кулаке.
