— Сейчас с тобой поговорит полицейский. Это наш знакомый. Расскажешь ему, как было — всё, что сказал сейчас мне. Скажешь, что не знаешь, кто вызвал яо, если об этом зайдёт речь. Нужно составить протокол — пустая формальность.
Начало темнеть, когда я освободился. Я бродил по мастерской и смотрел на обугленные руины. Первый этаж полностью выгорел. Квартир тут не было — только ресторан и мастерская, но от обоих заведений не остались ничего, кроме чёрных стен. Повсюду валялись куски оплавленного металла, которые когда-то были велосипедами и мотоциклами. Стол превратился в обугленные доски. Ни одного окна не уцелело. Стекло «соплями» застыло на закопчённых стенах.
Позади раздались шаги. Пришла Олеся.
— Какой ужас, — произнесла она. — Тут же всё сгорело. Это были «духовные»?
— Логично предположить, что да.
— Чёрт, я так испугалась… Думала, нам конец.
— Ты должна уехать, — сказал я внезапно.
— Почему? Куда? — Олеся нахмурилась.
— Известно куда. К себе домой. Рядом со мной тебе находиться опасно. Не думал, что меня так быстро найдут. Но, как видишь, они пришли. И кажется, не в последний раз. Так что, лучше нам разойтись. Я и сам отсюда съеду. Мне нельзя здесь оставаться.
— Я не хочу, — возразила Олеся.
— А я тебя и не спрашиваю. Собирай вещи и уезжай, пока ничего больше не случилось.
— Но я не хочу возвращаться. Там меня никто не ждёт. Я не хочу остаться одна. Одиночество меня страшит больше смерти. Ты не понимаешь, каково это.
— Я понимаю, — я обнял Олесю и поцеловал в макушку. — Очень хорошо понимаю. Но ты связалась не с тем. Извини. Тебе надо жить дальше.
Она высвободилась из моих объятий и, не говоря ни слова, утопала наверх.
Пока Олеся собирала вещи, я пытался заговорить с ней — всё бестолку. Я хотел дать ей денег на первое время, но она отказалась; хотел отвезти — сказала, что сама доберётся. Девушка выглядела расстроенной и обиженной.
Был поздний вечер. Я стоял у окна и смотрел, как Олеся уходит во тьму. Убеждал себя, что у неё всё сложится. Она устроится на работу, найдёт нормального парня, будет жить по-человечески, как и остальные. Но чутьё твердило обратное: ей будет очень тяжело в жизни. Пять дней в рабстве сломали её. А может, она сломалась ещё раньше, когда умерли родители и её квартира усилиями брата-наркомана превратился в свинарник.
Я хорошо понимал, что она чувствует, мы были чем-то похожи: два одиноких никому не нужных в этой жизни человека. Казалось бы, мы ещё молоды, всё впереди, но у Олеси перспектив мало в этом мире, да и мне скорее всего светит роль изгнанника и вечного скитальца, на которого постоянно будут вести охоту. Теперь я точно знал, что после убийства Куракина, мне придётся покинуть Москву и затаиться в какой-нибудь глуши, чтобы меня не достали ни банды, ни полиция, ни роды, которые, возможно, уже идут по моему следу. Да и кто знает, не утащат ли меня во тьму призраки? Не сойду ли я с ума раньше, чем недруги доберутся до меня?
