— Ну хорошо. Мы будем избегать спиртных напитков.
Они остановились напротив маленького магазинчика. Мона зашла в него и ее поприветствовал пожилой джентльмен, чей огромный живот лежал на прилавке, а зад упирался в полки, на которых хранились его запасы. Его гладко выбритое румяное лицо было обрамлено бакенбардами необычной формы, известной как ньюгейтская[22] бородка. Не смотря на то, что день был морозный, он был без пальто. Рукава его чистейшей выцветшей рубашки розового цвета были аккуратно закатаны до локтя. Серый жилет облегал его огромный живот, нижние пуговицы которого, по видимому, служили ему неким подобием ремня, а ровно посередине висело белое бахромчатое полотенце, как у бакалейщика. Это полотенце, такое же безупречно чистое, как и его рубашка, было перекинуто через бесконечный кусок тесьмы, который исчезал в тени позади него и заканчивался бантом. Он был настолько огромным, что полотенце, которое с легкостью могло быть обернуто вокруг бедер обычного человека, смотрелось на нем, как панно на стене. Корм для куриц, ветеринарные препараты, техника, галантерея, канцелярские товары, консервы, подтяжки, спецодежда, детские сарафаны, большой сыр в нарезке, нарезанный таким же образом бекон, канарейка в клетке и кошка с семейством занимали в лавке все то место, над которым не нависал жилет ее владельца.
Казалось, он был рад их видеть, и бесконечно доброжелательная улыбка возникла на его широком лице идеального розового цвета, обычно присущего школьникам.
— Чем я могу быть полезен вам, сэр? Мадам?
— Не так уж и много вы можете сделать для нас сейчас, — ответил Хью. — За исключением, разве что, молочного шоколада; но мы ищем дом и хотели бы узнать, не наведете ли вы нас на след одного из них.
— Дом, постойте, дом? А какой дом вам нужен?
На этом вполне резонном вопросе Хью повернулся и беспомощно посмотрел на Мону.
— Старый дом, просторный, который может быть реконструирован и приспособлен под любые нужды.
Старик печально покачал головой.
— У нас всего-то два больших дома здесь, — сказал он, — И в них обоих сейчас школы.
— И я подозреваю, что все необходимое они закупают в Лондоне?
— Да, конечно, — ответил бакалейщик с внезапной жестокостью, — Если только у них что-нибудь не заканчивается, и тогда начинается «Мистер Хаггинс, не будете ли вы столь любезны?», и ведь как правило это происходит в укороченный рабочий день.
— Ужасно, — сказал Хью. — Люди не должны вести себя так, если живут в глуши.
