Я снова подумала о признании Родриха, о его слепой вере в судьбу и предназначение, и кровь закипела в венах. Конечно же, он не виноват… Откуда ему было знать, что я не та, кого ему предрекли? Я сама выдавала себя за Алисию Лондгрейдс в попытке выжить. Никому, кроме советника, жаждущего оторвать мне голову, неизвестно, что я ненастоящая. Фальшивка. Жалкая копия. Я и только я виновата во всём. Ещё и влюбилась в дракона, посчитав себя Красавицей, способной спасти его от проклятия… Истерический смешок сорвался с губ. В конце концов, я была не восемнадцатилетней дурочкой, чтобы мечтать о вечной любви с принцем!
Стены в комнате начали душить меня. Окинув взглядом интерьер, я мотнула головой. Я обо всём этом не мечтала, я не хотела подобной жизни, и я никогда не читала взахлёб пресловутые сказки, как девушки попадали в другой мир и находили там своё истинное счастье. Это должно было случиться с кем угодно, но не со мной. Мне нельзя было попадать сюда, в чужое тело. Нельзя. Лучше бы я погибла после падения на стройке. Наверное, я бы уже исчезла, растворилась в небытие… А сейчас страдала.
На секунду меня посетила мысль, что я могла бы сбежать из замка, смешаться с простыми жителями и больше никогда не вспоминать о дворцовых интригах. Так было бы проще, наверное!.. Вот только теперь уже ничего не поможет сердцу, которое снова разбередила глупая влюблённость. Отвратительное чувство, уничтожающее тебя изнутри, пробуждающее самые ненавистные ощущения, презрение к самой себе. Если бы Родрих знал, что я из иного мира, влюбился бы он в меня? Вряд ли…
Наскоро сняв с себя верхнюю одежду, я усмехнулась тому, что уже привыкла справляться с этими замысловатыми нарядами — пусть сегодня на мне было лёгкое одеяние.
Как только голова коснулась подушки, я услышала мысли дракона, и негромко выругалась, что звучание его голоса снова заставило меня страдать. Слезинка скользнула по щеке, и я невольно зажмурилась, вспоминая момент нежности, когда я утопала в его признаниях, млела от каждого слова, слетавшего с его уст. Уст, которые так сладко целовали меня.
— Алиса?..
Он звал меня по имени, по моему имени, а его голос был таким тихим и виноватым, что мне хотелось рыдать во все горло. Вот только он не виноват. Я виновата. Я. И со своим бывшим была виновата только я, потому что сразу не заметила, что он неискренен в своих чувствах, нацепила розовые очки и свято верила в любовь до гробовой доски. Просто следовало остановить всё это, разорвать сейчас, чтобы потом не стало ещё больнее. Я ведь чужая здесь. Рано или поздно Алисия всё равно вытеснит меня из своего тела — если, конечно же, она ещё жива.
