это доступно любому, потому что не все признаки, составляющие рациональность, являются неотъемлимыми, глубоко личностными частями человеческой души, но включают такие вещи, как слуховые аппараты, надежность почты, правовая система и рациональность представителей и партнеров. В принципе, можно с одинаковым успехом избежать вымогательства, накачав свой мозг наркотиками, демонстративно изолировав себя географически, обременив свои активы юридическими претензиями или сломав руку, которой подписываешь чеки. В теории стратегии некоторые из этих средств защиты могут быть представлены как ослабление рациональности, если мы желаем представить их таковыми. Теория, которая делает рациональность явно выраженным постулатом, способна не только изменить этот постулат и изучить его смысл, но и лишить его некоторого мистического флера. Фактически парадоксальная роль «рациональности» в подобных конфликтных ситуациях служит еще одним аргументом в пользу необходимости систематической теории.
И результаты анализа стратегического поведения зачастую в некоторой степени парадоксальны; они часто противоречат здравому смыслу или обычным правилам. Я проиллюстрировал в примере с вымогательством, что неверно, будто перед лицом угрозы непременно выгодно быть рациональным, и это в особенности неверно, если факт рациональности или иррациональности нельзя скрыть. Перед лицом угрозы вовсе не является преимуществом то, что система связи в полном порядке, что информация полна или что человек полностью контролирует свои действия или активы. Я уже упоминал Моссадека и своих маленьких детей; ту же самую тактику иллюстрирует сжигание мостов, чтобы убедить противника в том, что отступления не будет. Старый английский закон, который сделал серьезным преступлением уплату дани прибрежным пиратам, в свете теории стратегии не обязательно жесток или странен. Интересно, что сама политическая демократия полагается на систему коммуникации, делающую невозможной передачу достоверного свидетельства: бюллетень тайного голосования есть механизм, лишающий избирателя возможности доказать другим, что он голосовал так, а не иначе. Лишившись этого, он лишается возможности быть запуганным. Будучи не в силах подтвердить, подчинился он угрозе или нет, он знает — и знают те, кто мог бы ему угрожать, — что любое наказание не будет связано с тем, как он проголосовал на самом деле.
Прекрасно известный принцип, состоящий в том, чтобы выбирать хороших переговорщиков и затем предоставлять им полную гибкость и полномочия, — принцип, обычно высказываемый самими переговорщиками, — не столь самоочевиден, как предполагают его сторонники; сила переговорщика зачастую основывается на его демонстративной неспособности идти на уступки и выполнять требования
