Мы пришли на их территорию. И привели с собой неприятности.
- Надо убираться, - сказал я, с трудом подтягивая под себя ноги и вставая.
- Самое время, - кивнул Лумумба, хватаясь за протянутую мной руку. - До встречи в Букингемском дворце осталось меньше часа.
Святой Макаронный монстр! Я совсем забыл о дворце...
Прихрамывая на обе ноги, задыхаясь, я припустил за бваной. Он, конечно, тоже был не жеребец - битва изрядно потрепала нас обоих. К тому же, ломка от передоза Пыльцы началась гораздо раньше, чем обычно. Джа там или нет, но приём наркотиков всегда выходит боком. Как не изворачивайся.
Босые пятки глухо бухали в мостовую. Я то и дело оскальзывался, один раз подвернул ногу и со всей дури грохнулся на развороченный асфальт - только искры из глаз.
Наставник, убежавший далеко вперёд, - ему-то хорошо в сапогах на толстой подошве - остановился, вернулся, и погладил меня по голове. Как маленького.
- Потерпи, Ванюша, сейчас я тебе амнистию выпишу... - непонятно выразился он и щелкнул меня по лбу.
Всё сразу встало на свои места. Босые ноги были уже не ноги, а крепкие копыта со стальными подковами, и было их четыре, а не две...
Вскочив мне на спину, Лумумба закричал:
- Нно, залётныя! - и мы понеслись.
Ветер свистел в ушах, грива развивалась, хвост стоял трубой. Глаза получили такой большой обзор, что я видел узкую улицу сразу с обеих сторон - и даже немного сзади. В груди грохотал могучий стосильный молот, лёгкие наполнялись кислородом, а копыта так врезались в мостовую, что оставались здоровые вмятины.
Нет, ну каков! - думал я про себя, пока копыта выбивали искры из мостовой. - Ай да бвана, ай да молодец...
До Букингемского дворца домчали в два счёта - каким-то чутьём Лумумба направлял меня в нужные улицы.
Узкие проезды сменялись широкими, полными света газовых фонарей проспектами здесь, в отличие от трущоб, жизнь била ключом.
Люди прогуливались по тротуарам, заходили в ярко освещенные магазины и рестораны, катались в открытых пролётках и ландо.
Здесь не было никакого тумана, весь он остался там, в низинах, на заболоченных берегах Темзы. Здесь же река светилась девственной первозданной чистотой, позвякивала браслетами мостов и сияла диадемами бриллиантовых огней.
Люди здесь были другие. Хорошо одетые господа и дамы, в цилиндрах и кринолинах, - на нас с бваной они оглядывались неодобрительно, поджав губы и приставляя к глазам диковинные очки на длинных палочках.
Им не было никакого дела до запустения и нищеты бедных районов. Они чувствовали себя хозяевами жизни.
