Надо бы ещё заказать вазу, если у поставщика сейчас есть такие же в наличии, потому что стоит она копейки, а мозга будет съедено причитаниями мамы столько, что восстановить уж точно не получится, если разобью ещё раз.
Смотрю на своего плюшевого мишку Тедди, сидящего на кровати. Его рот изогнут в какой-то насмешливой улыбке, а ведь мишки этой серии должны быть грустными вроде как?
— Ну давай, ещё ты надо мной посмейся! Я виновата! Знаю! Но я понятия не имею, как теперь искупить свою вину перед ним!
Я негромко цокаю языком, думая о том, что теперь уже и с игрушками разговаривать начала… Дожилась, блин…
Перед глазами снова появляется растерянное лицо брата, его ошалелый взгляд, и я почти слышу его ругательства, произнесённые с чистым британским акцентом.
Однако, время, чтобы поругать себя, у меня будет перед сном, а пока следует взять ноги в руки и закончить начатое — вернуть вазу на место, где она и должна стоять.
Спускаясь с лестницы, я поскальзываюсь и чуть не падаю. Ваза скользит в руках и немного взлетает вверх, а мои глаза широко распахиваются, наблюдая за ней. Кажется, я слышу звук собственного разбивающегося сердца, которое начинает колотиться в груди, как кролик, сбегающий от хищника. Я прыгаю, чтобы поймать её и ловлю, но вместе с этим падаю через несколько ступенек на пол и ощущаю ноющую боль, разливающуюся по всему телу.
Ещё один жестокий провал за сегодняшний день. И сколько их предстоит ещё? Лучше как можно быстрее свалиться в постель, укутаться в одеяло с головой и уснуть… Потому что ещё одна неудача убьёт меня. Хотя… Можно ли назвать неудачей то, что случилось сейчас? Вазу-то я, в конце концов, спасла…
Довольная тем, что уберегла вазу, я поднимаюсь на ноги, потирая ушибленную пятую точку, и ковыляю к тумбочке, на которой стояла эта чертовщина. Господи! Как же я её ненавижу! В своём доме или квартире я оставлю минимальное количество вещей, потому что все эти украшения только пыль собирают и мозолят глаза, а ещё порой болезненно сказываются на задней точке… В мыслях снова мелькает ошалелый взгляд Дэна… и на голове сказываются… Вот не стояла бы эта ваза на тумбочке, мы с братом встретились бы как настоящие родственники: с объятиями, поцелуйчиками в щёчку… Фу-у-у… Ну что за мысли такие?
Я ставлю вазу на место, чувствуя, как уголки губ трогает торжествующая улыбка, и медленно бреду к пакету с мусором, чтобы поскорее избавиться от него. Лодыжка, которая и без того ныла после сломанной шпильки, теперь буквально вопит от боли… И мне кажется, что завтра она распухнет, выдавая с потрохами моё весёленькое времяпровождения сегодня. Мама непременно начнёт ворчать и говорить: «Даже на несколько часов нельзя тебя одну оставить».
