Его птичка [полная книга] | страница 29

Тело напряглось, дыхание участилось. Взгляд серых глаз обжигал, как пар от кипящей воды, и вмиг я забыла все, что знала и умела.

Мечты и планы превратились в молекулы и рассыпались, чтобы обратиться в безумное желание принадлежать этому мужчине.

Чего же он ждет? Мне это нужно, разве он не понимает? Неужели хочет, чтобы умоляла?

– Прошу, – вконец отчаявшись, прошептала я, сквозь поцелуи. Кончик языка прошёлся по горячим губам, и Роман Алексеевич дернулся.

Прикрыл глаза. Всего мгновение. Сейчас решится все. Жизнь, такая размеренная раньше, теперь неслась во весь опор к краю. К до и после. Теперь уже ничего не будет прежним.

Когда открыл, из его горла вырвался гортанный рык, а тело пришло в движение.

Резкий рывок рукой, и послышался щелчок замка пластиковой двери.

Глаза в глаза и больше нет врача и пациентки. Есть Рома и Аня, есть мужчина и женщина.

Здесь только он и я.

Роман сделал затяжной вдох, словно пловец перед прыжком в воду и нырнул в меня, захватывая в плен медовый рот.

И не было в этом нежности, только желание покорять. Губы, язык, всё тело было уже в плену, но я и не намеревалась вырываться.

Я упивалась его властью над собой: жадными руками, которые в плотное кольцо обхватили мой тонкий стан, низким голосом, шепчущим, какая я сладенькая, твердым горячим естеством, опаляющим даже сквозь несколько слоев одежды.

Его напор пугал до дрожи, словно он только что проснулся от многовекового сна и стремился нагнать все упущенное.

Я трепетала от страха, но старалась отзываться, вкладывая в неистовый поцелуй всю благодарность и восхищение, что зиждилось внутри возбужденного тела.

Я хочу его. Прямо сейчас.

Его касания обжигали кожу рук, спины, ягодиц, словно он раскалённым железом ставил своё клеймо. Но этого мало, я хотела больше, желала его всего – в себя. Слова были не нужны – шептали тела.

Длиные мужские пальцы запутались в волосах, пока мои лихорадочно стягивали форменную рубашку, открывая для меня доступ к совершенному телу.

Каким еще оно может быть у бога?

Плевать, что на него молятся все, плевать, что он не любит никого. В это мгновение, в эту секунду, в процедурной, что стала для меня островом защиты, он принадлежал мне.

Он мой.

Рома рывком задрал футболку и мгновение смотрел на дерзко торчащие соски на небольшой белой груди. Лишь мимолетный взгляд на раскрасневшееся в страсти лицо, и его губы как-то по-звериному прекрасно впились в соски.

Я пискнула от трепета, током разнёсшегося по всему телу. Роман стиснул рукой одно полушарие, другое продолжив изводить языком, и я почувствовала, как меня сильнее засасывает в омут блаженства, и нет сил сдержать возглас.