– Вы ничего здесь не сделаете.
– Передай сообщение. Я дам телефонный номер и ты продиктуешь то, что я напишу.
Наши тени перепирались шепотом. Я не питал злобы к этому мальчику, но нужно ковать железо, пока горячо. Верстаки были накрыты брезентом, и не имело значения, куда мы пришли; места всегда одинаковы, нужно давить, если хочешь остаться в живых. Наконец, он заплакал. Худосочный детина, почти подросток, в синем рабочем халате; он вытирал слёзы украдкой, чтобы те не заметили.
– Просто слова?
– Несколько фраз. Поможешь, и я увезу тебя домой.
– У меня нет дома.
– Значит, будет. Ну что ты там видел в своём Эмме?
Разумеется, он согласился. Эмме – отвратительный городишко. Художник извёл всю кирпичную краску, стараясь придать улицам респектабельный вид, но добился лишь того, что даже церковь стала выглядеть как цейхгауз. Везде решётки, везде аляповатые вывески и пустые прилавки. Я бы и сам убрался оттуда как можно скорее, куда угодно, а лучше бы в Хильдесгайм.
* * *
Однако, пора браться за дело!
В комнате меня встретило бодрое шуршание: Буби пришёл в себя.
Я открыл клетку и крыса выбралась мне на куртку, цепляясь жёлтыми коготками. Я осторожно ссадил зверька на пол, отряхнулся и топнул ногой – убегай, дружок.
Скоро здесь будет жарко.
За время моего отсутствия в сумке кто-то пошарился. Никаких сдвинутых волосков, но вещи были свёрнуты неаккуратно и словно ещё хранили следы чужих прикосновений. Без сомнения, соглядатаи искали оружие. Увы. Они могли обнаружить лишь смену белья, и записную книжку, и батончик «Тагесрацион» в непромокаемой упаковке. Право носить оружие я потерял, когда Карл вытащил меня из тюрьмы, взяв на поруки.
Друг ты мой любимый,
Знаю, что придёшь…
Гуго мог вырваться в Грау только после полудня. Как скоро отреагирует Йен, когда получит моё сообщение? Свяжется ли он с Бессером? В последнее время между ними наблюдалась какая-то недоговорённость, обычная между службами, но не между друзьями. Подковёрные игры. Я плохо разбираюсь в этой механике да и не хочу разбираться. Главное, чтобы эта непрозрачность не отразилась на деле, на этом простом, но удивительно грязном деле – и главное, чтобы я не ошибся.
Приди ко мне в полночь,
Приди ко мне в час,
Родители спят
– Распеваетесь? – спросил Фриш.
Он распахнул дверь без стука, как к себе домой, а за его спиной стоял долговязый.
– Ла-ла-ла! Чудный голос. А вот выглядите вы неважнецки, Коллер. Вы ещё не закончили свой отчёт? А может быть, вы больны?
