Но сейчас что-то изменилось. То, как он смотрел на меня. Говорил со мной. Даже язык тела стал другим.
— Нет-нет! Мне нужно уходить. К друзьям, — испуганно смотрит на меня несчастная.
Перевожу взгляд с неё на Ратмира. Что я сказала не так?
Опасалась обнаружить в меню только фуа-гра, улиток и морских ежей. Но, к моему удивлению, еда оказалась простой и очень аппетитной. Даже оливье с мандаринами присутствовали, что согрело моё сердечко.
— Это мы вдвоём будем встречать Новый год? — доходит до меня, что мы не в простой день остались вдвоем, пока Сабуров накладывает на мою тарелку еду с горкой.
— Оставить тебя одну? — равнодушный вопрос.
— Мне будет грустно, — отвечаю, склонив голову.
Если бы я могла выкинуть из неё воспоминания о погребе, стало бы гораздо проще с ним общаться.
Изучаю его. Он переоделся. На нём синяя рубашка, отлично гармонирующая с моей пижамой. Галстука нет, пара верхних пуговиц расстёгнута, открывая загорелую шею. На щеках щетина. Тестостероновая бомба. Только закатанные по локоть рукава выдавали некую расслабленность образа.
— Без меня? — уголок губ чуть приподнят вверх.
Готова поклясться, что он подтрунивает надо мной. Новая опция в нашем общении.
— Знаешь, что с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь? — жуя салат, перевожу тему.
— Ты мне всю жизнь будешь возвращать долг, поэтому вряд ли я от тебя смогу избавиться в ближайший год, — замечает в привычной манере. Холодной и скупой на эмоции.
Морщу нос.
— А как же шампанское? — жутко хочется снять напряжение. Его скопилось во мне такое количество, что я вибрировала, как крылышки у феи Динь-Динь.
— У меня нет Вдовы Кличко, — ухмыляется.
Но всё же поднимается и достаёт из холодильника охлаждённое шампанское. Мелкой вязью на этикетке выведено название. Что-то на баснословно богатом.
— Не «Советское шампанское», но тоже сойдёт, — пожимаю плечами.
Слежу за его движениями. За тем, как слаженно работают мышцы рук. Чётко выраженные, перекатывающиеся под кожей. Хочется коснуться их, почувствовать собственными ладонями.
Сабуров ловит мой восхищённый взгляд, и я тут же опускаю ресницы. Щёки предательски горят. Я же не нежный цветочек, что со мной происходит? Долго я ещё буду вести себя как ванильное создание в его присутствии?
Он разливает в высокие бокалы алкоголь. Пузырьки резво стремятся наверх.
Сабуров не планировал со мной чокаться. Но я потянулась через весь стол и ударилась своим бокалом об его.
— Это традиция, — поясняю.
