«человечество в бесклассовом обществе не соединилось в одну семью…»
Какая семья? Семь миллиардов родственнников? Какую точную, полную и объёмную память надо иметь, чтобы хотя бы запомнить имена, фамилии, отчества всех этих родственников? Да и поведение обитателей «Теллура» ни разу, на мой взгляд, не похожи на семейные. Служебные – да, с изрядной долей анархии и откровенной махновщины, вызванной крайне низким уровнем именно профессиональной подготовки к условиям дальнего космического полёта. Получается, что Ефремов выступает за разрушение парной семьи с родными по крови детьми и одновременно – не в силах доказать превосходство и прекрасность семьи-цивилизации. Это как-то провокационно и непрофессионально для дипломированного учёного-палеонтолога.
Ефремов лжёт. Лжёт намеренно, чётко и постоянно. Вот цитата:
«Осознал, что, с одной стороны, он, как индивидуальность, очень мал и мгновенен в жизни, подобен капле в океане или маленькой искорке, гаснущей на ветру. А с другой – необъятно велик, как Вселенная, обнимаемая его рассудком и чувствами во всей бесконечности времени и пространства.»
Если человек как индивидуальность, очень мал – ему не требуется напрягаться постоянно и в крайних режимах. А если ему не требуется напрягаться так серьёзно – он не будет стремиться – даже своим индивидуальным рассудком и своими индивидуальными чувствами познать – реально и глубоко – всю сложность времени и пространства.
Получается, что вместо построения высокоуровневого общества было построено нечто вроде совокупности запертых на отдельно взятой материнской планете гомо-сапиенсов, которые с одной стороны вроде бы ушли от ужасов «Тёмных веков», а с другой стороны – не пришли к реальному всемогуществу и всепониманию всей сложности окружающего мира. Потому, на мой взгляд, «коммунистическое далёко», реально изображаемое Ефремовым в уже второй книге «цикла» на самом деле не является ни высокоуровневым, ни высокоразвитым, ни заслуживающим статуса достижимого и необходимого идеала.
Ефремов пытается совместить несовместимое – недисциплинированность людей и иерархичность командной вертикали в пределах космокорабля, всевластие приборов и способность людей уверовать в реальность пустоты космопространства. Если для читателей пятидесятых-шестидесятых годов такие шатания-валяния-метания ещё могли быть чем-то привлекательно-новым, то для двадцать первого столетия – это какой-то детский сад. Треть повести – двадцать две страницы – уже позади, а противоречий в изложении Ефремовым событий и «настроений» - больше чем достаточно.
