— Оно… — эльфийка тут же краснеет.
— Это типа Виа-гры, бруччо, — помогает ей Кирилл. — Типы выпил — и каменный стояк. Вот только… не обломилось ему вчера. И со стояком этим… в общем, ночка у него была адовая…
Маркус хмурится, а затем сморит на сына, который слушает разговор уж больно внимательно.
— Хейзел, иди, посмотри, как там мама, — говорит Маркус, и недовольный ребенок плетется обратно в замок. — То есть он пьет эликсир для эрекции, чтобы спать с Эльрикель? Допустим, я понимаю, почему это происходит… и выглядит весьма… логично. Уж слишком логично. Но почему… ему не обломилось? Эльрикель не дала ему? У нее не болит голова и нет «этих» дней.
Эльфийка снова смущается. А вот Кирилл начинает заметно нервничать.
— А вот это… — Кирилл мнется, не зная, как признаться в содеянном, — короче, возможно, я вчера очень сильно закосячил, Спенсер.
— Вчера? — Марку почему-то тут же вспомнил события вчерашнего дня, происходящие прямо в тронном зале. Между ним… и Аквой. И почему-то вчерашний день смело можно было озаглавить днем косяков.
— Кажется… бывшая графиня… больше не вернется.
Это было неожиданно.
— Ты… убил Эльрикель?
— О нет, боже, нет! — Кирилла аж передернуло и бросило в пот. — Нет, но… кажется… я помог ей… типа… сбежать, чувак.
Маркус улыбается, не веря его словам. Сбежать? Он серьезно?
— Она… больше не вернется, так как… теперь свободна от проклятья.
И тут Маркус хмурится, глядя как Кирилл и Лиагель тупят свой взор. А затем подходит к парнишке.
— Что бы ты ни сделал… если она сама об этом попросила… а ты помог ей… — говорит Маркус, — то я тебе признателен.
Теперь его рука ложится Кириллу на плечо.
— Спасибо, Кирилл, — говорит Маркус и даже улыбается. Он чувствовал грусть и некую потерю, но прекрасно понимал, что давно уже должен был сделать то, что сделал Кирилл. Он должен был ее отпустить. Вместо этого же он отдал ее Карлейну. Для чего? В надежде затем, чуть позже, вернуть ее назад? Сейчас ему казалось, что все это время… он тупо лгал самому себе. Хотел выглядеть лучше для себя в своих же глазах. А на самом деле был самым обыкновенным лицемером, лжецом. Он просто не хотел терять свои игрушки. Хотя и отдал звание любимой игрушки Элеонор — это было временно.
— Милый, с тобой хочет кое-кто поговорить, — внезапно он слышит голос той, о ком только что думал.
Оборачивается к супруге, вышедшей в сад. Почему-то ему кажется, что она уже обо всем знает. Как минимум, учуяла на нем запах Аквы. В теории, это возможно.
