— Привет, — произнесла она и улыбнулась.
У меня в горле моментально пересохло. А сердце… сердце принялось тарабанить, аки хренов барабанщик.
— При… — я понял, что голос где-то потерялся.
— Пить хочешь? — спрашивает она, а затем, не дожидаясь моего ответа, поворачивается ко мне спиной, берет откуда-то фужер на тонкой ножке с желтой жидкостью (на вид апельсиновый сок) — и протягивает мне. — Я сделала пару глоточков, но… если ты не брезгуешь?
— Брезгую? Я? — я смело подошел к ней и аккуратно взял бокал, глядя на идеально прямые аристократические пальчики с длинными ноготками, чертовски восхитительные ручки. Красотка, я после тебя не то что бы сок допил — я бы и тебя саму с ног до головы вылизал!
Но вслух я говорить этого не стал. Вместо этого сделал несколько жадных глотков.
— Спасибо!
Она протягивает руку.
— Давай бокал, — улыбается. Ставит его слева от себя. Рядом стоит графин, наполненный этим соком (кстати, не апельсин, но нечто очень похожее). — Умеешь в шахматы играть?
— Ну… — почесываю затылок, — в детстве играл. И довольно неплохо. В школе.
Она смеется. Очень мило, но не очень громко. Сдержанно. Как истинная леди.
— Меня зовут Эльрикель. А тебя?
— Кирилл. Очень приятно.
Протягивает мне снова руку, чтобы поздороваться. Протягивает, как леди.
И я тут же делаю то, что сделал бы какой-нибудь джентльмен в старинны фильмах — целую эту руку сразу же после того, как беру ее своими обеими руками. Она не убирает ее. Ждет, пока я сам отпущу. А отпускать ох как не хочется.
— Аккуратнее, господин, — говорит она, — мой муж, конечно, не ревнив, но всё же я дама замужняя.
— Ой, простите! — отпускаю руку сразу же.
— Ты, наверное, уже знаком с моим супругом? Его имя Карлейн.
— Карлейн?! — мне что-то даже как-то поплохело.
— Ты побледнел, господин. Прошу, присядь.
Я тут же сажусь напротив нее и почему-то оцениваю позицию черных фигур, будто собираюсь продолжать играть эту партию.
— Не волнуйся, прошу. Моему мужу… абсолютно наплевать на меня. Он и женился-то на мне только потому, что ему приказали.
— Приказали? Кто? — не верю своим ушам.
— Граф конечно же, — она продолжала улыбаться. А еще она очень гордо сидела. С чертовски ровной спиной. Вот прямо-таки истинная леди! — кто еще может указывать Карлейну, как ему поступать?
— Ну да… только графу…
— Так что? — спрашивает. — Сыграем?
Взглядом она показывает на шахматное поле.
— Я обожаю шахматы. Очень люблю эту игру. Правда, когда я играю с кем-то, то должна поддаться. Должна подстроиться под того, с кем играю, и играть примерно на том же уровне. Составить достойную конкуренцию, но обязательно проиграть. Но не так, чтобы это было заметно, а так, чтобы мой противник облегченно вздохнул после игры. И обрадовался, что смог-таки одержать победу.
