А вот в паре настоящий Карлейн — Кассандра стонет именно он, оказавшись внутри желанной женщины, тогда как она отреагировала лишь мимикой и языком тела — закрыв глаза и прикусив губу, выгнув спину. Она была сверху и сама регулировала процесс. Он понимает, что долго не протянет, и потому просто разглядывает ее, не пытаясь трогать. Хотя уже очень скоро начинает жадно мять бедра и громко стонет, кончая значительно раньше ее.
Более выразительно и страстно стонет и Эльрикель, кончая с Кириллом практически одновременно. Буквально за несколько секунд до него. Крепко прижавшись к нему, она знает, что в этот момент целовать не нужно — мужчины этого не любят. Сейчас ему нужно просто отдохнуть и, возможно, выпить чего-нибудь. Чтобы промочить пересохшее горло, да и вообще жажда — они ведь так вспотели.
Он падает на кровать, а она — рядом с ним. Не прижимается, чтобы ему не было жарко — он сейчас и так весь горит.
— Принести тебе попить? — спрашивает она.
Он кивает.
— Если можно, — тут же добавляет, даже не зная зачем.
Улыбнувшись, она встает. Хотела поцеловать его, но опять же — знает, что этого делать не надо. Мужчины этого не любят.
Когда приносит ему стакан с соком, ложится рядом. Смотрит, как он пьет. Это уже был их третий раз. И все три — за одну лишь ночь.
Допив и поставив стакан на столик, Кирилл ложится рядом с Эльрикель, развернувшись к ней лицом. Кладет руку ей на бедро и улыбается.
— Мне еще никогда не было так хорошо. Ни с кем.
— Мне тоже, — она не знает, правда ли это. Но, как минимум, она впервые делает это не по принуждению. Не только потому, что должна. А потому что действительно хочет.
— Ты врешь. Граф, я уверен, намного искуснее меня.
— В сексе… дело в чувствах. А не в искусности. Можно быть потрясающим любовником, но если девушка ничего к тебе не чувствует, то ты не более, чем игрушка, которой девушка может ублажить себя и сама. Эмоциональная связь — она гораздо важнее.
И тут Кириллу становится немного не по себе. Он вдруг вспомнил (уже который раз за ночь), что чувствует Лиагель, если уже знает. А если не знает, то он ведь должен ей объяснить. Попросить прощения. И понимает, что в любом случае сделает ей больно.
Выход… всего один.
Он садится и подносит к лицу руку, на которой все еще сидит браслет с тремя камнями — одним потухшим и двумя сияющими.
— Аква, — негромко говорит он в браслет, — сделай так, чтобы Лиагель забыла меня. Словно меня никогда и не существовало. Я не хочу, чтобы ей было больно.
