Ночью Пашка долго ворочался на своей чистой и удобной, но всё-таки казённой постели, прислушиваясь к сопению остальных мальчишек, которые уже давным-давно мирно спали. Сам он никак не мог заснуть. Было неуютно, одиноко и немного страшно — новое место, чужие люди, страшные бесформенные тени по углам, таинственные шорохи и звуки…
Мама обычно читала ему книжки перед сном, рассказывала сказки или пела песенки, брала за руку и целовала в щёку. Как же ему её не хватало! На глаза вновь навернулись слёзы. Вот если бы здесь сейчас была хотя бы Милка… Он ждал её весь день до самого вечера, высматривал в столовой во время ужина, но в глазах рябило от пёстрой и разношёрстной ребячьей толпы, сложно было разыскать в этой куче свою новую знакомую.
Почему-то его тянуло к Милке. То ли потому, что она первой протянула ему руку помощи, не насмешничала и не дразнила, то ли потому, что с ней… было интересно и спокойно. Её голос обладал какой-то особой магией, которая усмиряла страх и позволяла чувствовать себя легче.
Наволочка быстро вымокла от слёз, и Пашка перевернул подушку на другую сторону, стараясь не слишком громко всхлипывать. В этот миг дверь тихонько скрипнула и отворилась. Узкая полоска света из коридора пересекла спальню мальчиков и тут же исчезла. По полу уверенно зашлёпали чьи-то босые ноги.
— Подвинься, — услышал он шёпот и чуть не рассмеялся от облегчения: это была Мила.
Пашка послушно подвинулся, освобождая ей место на своей кровати. Девчонка юркнула рядом, как змейка, обняла и положила голову ему на плечо, а затем быстро провела пальчиком по Пашкиной мокрой щеке.
— Ревёшь? — спросила она.
— Немножко…
— Я так и знала. Прекращай ныть и давай спи! — приказала она ему сердитым шёпотом.
— А ты останешься здесь? — робко поинтересовался он.
— Да, я побуду с тобой, пока ты не уснёшь, — пообещала она.
— Спасибо… — пробормотал Пашка, почти моментально проваливаясь в сон. Напряжение отпустило — и ему на смену явилась дикая, нечеловеческая усталость от переизбытка эмоций и впечатлений, так что отрубился бедняга за считанные секунды.
Утром их так и нашли — спящих в обнимку в мальчишеской спальне на одной постели. Дежурная воспитательница, проворонившая вопиющий индицент, ахала и демонстративно хваталась за сердце, а директриса, внимательно разглядывая заспанные лица обоих “преступников”, которые непонимающе жались друг к другу и тёрли кулачками ещё сонные глаза, успокоила:
