– С вашими карими выразительными глазами вы – вылитая колдунья, Кати, – подмигнула ей Виви.
Катерина слегка смешалась. Было совершенно непонятно, говорит Виви серьезно или издевается над ней. А судя по хитрому прищуру глаз, Виви являлась еще той шутницей.
В вагоне было уютно. Элегантно одетые дамы и господа негромко беседовали, некоторые читали газеты или дремали после сытного ужина. Виви пригубила чай и с тоской глянула в окно.
– Только роскошное убранство вагонов позволяет мне не впасть в хандру. Сколько снега.
– В Академии вам придется привыкнуть к нему, – сказала Катерина.
Вот уж действительно, в Проклятом Бору снега предостаточно. Впрочем, ничего другого там и нет. Может только оборотни еще.
– А там действительно преподают аристократы? – оживилась Виви.
– Только они и преподают, – Катерина усмехнулась. – И еще князь Бестужев будет там.
– А князь принят при дворе?
– Он там постоянно проживает, но в этом году соизволил отбыть в Проклятый Бор для принятия новой партии студентов. Хотя наша знать живет весьма уединенно. Увидеть живого князя большая удача. А Императора и вообще никто никогда не видел. Говорят, он не человек.
– Как странно и жутко не знать, кто твой император, – прищурившись прошептала Виви. – Мы постоянно видим нашего короля на парадах и во время праздников. А ваш... Он действительно существует?
– Конечно! – воскликнул Хрустов.
Виви хитро улыбнулась.
– А кто такой граф Орлук? – спросила она.
– Граф Орлук умер, – ответил Хрустов нервно.
Ах, умер. А кричали, что жив. Катерина поежилась.
Поезд же продолжал грохотать, рассекая морозный воздух. Тревожно звенели хрусталь и стекло; пейзажи белыми бесконечными лентами проносились мимо.
Катерина в отчаянии уставилась в окно и подумала, как трудно им придется в аристократической Академии, полной надменных дворян. А об академическом преподавательском составе в Немусе ходили самые противоречивые и страшные слухи. Чего только не говорили и о князе Бестужеве, и о его правой руке некроманте Разведове. А о его левой руке, Павле Авдееве даже говорить боялись. Только через плечо плевали при упоминании.
1.2
Кабинет обставлен в сдержанных теплых тонах. Черное дерево, слоновая кость, потемневший лак и мерцание зелени малахита.
И князь Бестужев, педантично набивающий трубку.
В подобных великосветских кругах Катерина всегда ощущала себя неудобно и, к счастью, редко в них оказывалась. Не красавица, не богачка, и даже не дворянка. Дочка часовщика, случайно затесавшаяся в высшее магическое общество.
