(«О tempora! О mores!» — О темпора! О морес! — О времена! О нравы! — лат.).
Грустно бывает думать об ушедших годах, особенно если эти годы прожиты не так, как можно было, и не так, как должно было.
Эта склонность психологами объясняется вытеснением — отбрасыванием сведений, имеющих отрицательную эмоциональную окраску.
Жалобы на новые времена и молодежь — не новость.
Сократу приписывают слова: «Нынешняя молодежь привыкла к роскоши, она отличается дурными манерами, презирает авторитеты, не уважает старших, дети спорят с родителями, жадно поглощают пищу и изводят учителей».
В древнеегипетском папирусе написано: «Мир сильно изменился, каждый хочет писать книги, и дети не слушаются своих родителей».
Надо полагать, что и в будущем будут такие ссылки на «прошлые и хорошие времена».
Японская пословица гласит: «Лягушка не должна забывать, что сама была головастиком».
Иногда нельзя понять некоторых людей, которые говорят, что должны были родиться пораньше, попозже, жить в другую пору.
Напомним слова Лихтенберга: «Нельзя быть более счастливым чем тогда, когда нас охватывает мощное ощущение того, что живешь именно в этом мире и именно в это время».
Поэт Александр Кушнер хорошо сказал: «...Времена не выбирают. В них живут и умирают». Каждый должен решить для себя на виду у других и в ответе перед другими — перед временами, как жить достойно.
В адрес человека, которого не очень любят, на Востоке говорят: «Желаю тебе жить во времена больших перемен».
Доверяя молодым, нельзя требовать, чтобы они все делали безошибочно. Совершенные ошибки помогают талантливому человеку многое понять (см. с. 102). Конечно, нельзя доводить это до абсурда, считая, что человек может всегда ошибаться.
Отдельные личности, как иногда определенная часть общества, не сразу воспринимали произведение искусства. Приведем примеры.
Знаменитый В. В. Стасов, писавший о «беспредельном доброжелательстве», которое он полно проявлял к новаторским замыслам Мусоргского, Римского-Корсакова, Бородина и др., тем не менее называл импрессионистов>12 «членовредителями и палачами искусства», обвиняя их в формализме и в том, что они создают будто бы «искусство для искусства». Роден, по его мнению, создавал лишь «отвратительные кривляния и корчи», «Олимпию» Мане он называл гадкой, ничтожной. Прошло время, и эти картины любимы миллионами людей во всех странах. Значит, в полотнах, казавшихся В. В. Стасову пустыми и бессодержательными, были и содержание, и чувство, и что-то нужное людям, отчего они их сохранили.
