– Могильщик, которого вы ищете, был здесь впервые в начале августа. Примерно через полторы недели он израненный остановился в окрестностях города в небольшом трактире. Сказал, будто на него напали разбойники, и снял каморку одного из поварят у хозяина. Он хорошо платил, поэтому хозяин, Негри, не задавал вопросов. Дальше…
– Возможно, – прервал Валлая жрец, – ты недостаточно хорошо платил этому Негри?
Прежде, чем ответить, Валлай допил пиво. Они часто так себя вели. Одновременно и испытывали перед ним страх, и чувствовали мощь, стоящую за их спинами. Понимали, что он может уделать любого из них одним хлопком, но в то же время считали, будто он не посмеет сделать это. Что ж, они были правы. Каждый раз. Но знать им об этом не обязательно.
Валлай был рубакой, никаким не убийцей благородных, вроде скважечников, и не обладал большим актёрским талантом, да и не нужен он ему. Валлай хорошо дрался на мечах и отлично выслеживал цели. И одиннадцатилетняя жизнь простого рубаки оставила следы не только на его теле, но и на характере.
Наёмный убийца состроил запугивающую мину, склонился к жрецу и прошипел:
– Если ты, мелкий уёбок, ещё раз посмеешь вслух усомниться в моих профессиональных качествах, моргнуть не успеешь, как я разрублю твоё тело на куски и выброшу на помойку, где бродячие собаки не оставят от него и следа. Когда последняя собака дожрёт последний кусок твоего тела, я вернусь сюда и буду ждать следующего связного. И если он даже спросит, не видел ли кто тебя, ни я, ни кто-то из этой харчевни не скажет правды. Потому что я сумею их убедить, что иметь проблемы со мной сейчас гораздо хуже, чем иметь проблемы со жрецами Единого позже. Понял меня?
Жрец затрясся, но промолчал. Валлай медленно положил на стол испещрённый шрамами правый кулак и чуть громче прорычал:
– Понял меня?
– Понял, – пискнул связной, отшатываясь так, будто убийца только что ударил его этим самым кулаком.
– Это упростит дело. – Валлай зевнул, прикрыв рот ладонью. – На будущее: когда хозяину места вроде того, где был тот могильщик, платят деньги, чтобы он не задавал лишних вопросов, он не задаёт лишних вопросов. Потому что хозяину подобного места лучше действительно ничего не знать, когда кто-то другой придёт к нему задавать вопросы. Так спокойней.
Так вот. Могильщик две недели отлёживался, залечивая раны, и ушёл, купив еды на несколько дней. Очевидно, на восток, потому что идти отсюда больше некуда. Но на три дня пути отсюда его никто или практически никто не видел. По крайней мере, ни в один из трактиров он не заходил и не светился ни на рынках, ни в борделях, ни в лавках, где можно было бы продать награбленное в Бергатте. Один мальчишка как будто бы видел его, но я не слишком-то уверен в его словах. Это было в паре дней пути отсюда на восток.
