— Сама, Свет, сама.
Громов со скрежетом отодвинул стул и встал из-за стола. Светка подалась к нему, вцепляясь в запястье, устраивая настоящий цирк. Мужчина отцепил от себя женские пальцы и без слов пошел на выход.
— Ты просто так уйдешь? Ты же можешь помочь, позвони Азарину или Токману!
— Я не собираюсь никого беспокоить из-за твой дырявой башки, — замер и резко обернулся к Свете, — поняла? Сама это заварила, сама и…
— Он сказал, что ему будет жаль портить такую красоту, — коснулась своего лица, — понимаешь? Они меня убьют или изуродуют!
— Что я могу сделать, Света? У меня нет таких денег…
— Для своей Никольской ты бы вывернулся наизнанку.
— Ты не Ульяна, — добил словом, и Света отступила.
Отшатнулась от него, чувствуя, как сжимается ее сердце. Было больно, так больно…
Громов сел в машину и не раздумывая выехал с парковки ресторана. По пути набрал Ивана, наверное, он единственный, кто мог помочь в сложившейся ситуации. Кто, если не подполковник УСБ. Все же на документах была и его фамилия, если что-то произойдет и в будущем будут вопросы по бухгалтерии, Громову тоже прилетит.
— Иван, не отвлекаю?
— Нет, говори. — В трубке послышался шелест бумаг.
— У меня тут случилась одна очень неприятная ситуация.
— Рассказывай.
Ульяна перебежала дорогу к театру и, потянув на себя тяжелую массивную дверь, оказалась в просторном помещении с высокими потолками. Вчерашний дебют в роли Одетты прошел лучше, чем она могла себе представить. Никольская была неотразима в образе нежного белого лебедя и, кажется, до сих пор испытывала нервное покалывание в пальчиках от колоссального волнения и свалившейся на нее ответственности.
— Уль! — Лиза окликнула ее, ускоряя шаг, чтобы догнать подругу.
— Привет, слушай, мне нужно настроиться, — Ульяна натянуто улыбнулась, — очень волнуюсь.
— Конечно, все будет хорошо! Не переживай, — Самарина крепко сжала Улькину ладошку, — ты мегаталантлива и ты справишься.
- Спасибо, Лизок.
Ульяна улыбнулась подруге и пошагала в гримерку. Пока делала сценический макияж, несколько раз набрала Степе, но он все не отвечал, это нервировало. Неужели у него что-то случилось? А если он вернулся к Светке? Последние мысли она откидывала в сторону, как гнилые орехи. Громов не мог с ней так поступить, не мог!
Закончив припудривать лицо белоснежной пылью, Никольская растянулась, прошлась вдоль гримерной пару раз и, усевшись на пол у двери в позу лотоса, вновь набрала Степана. В этот раз он ей ответил.
