В то время, как Вишня собиралась уходить, звон колокола раздался снова во дворе и обе сестры вздрогнули.
Вскоре доложили о виконте Андреа!
При этом имени Баккара задрожала, а Вишня побледнела.
Несмотря на его раскаяние и на уверенность Вишни, что брат Армана де Кергац сделался святым человеком, она всегда чувствовала страх при встрече с ним. Когда он вошел, она невольно отступила от него. Однако, виконт Андреа нисколько не походил внешностью на слишком прославившегося сэра Вильямса. Он сгорбился и состарился, на его лице были заметны несомненные признаки страдания и, может быть, угрызения совести. Баронет сэр Вильямс был теперь скорее предметом' сострадания, нежели ужаса.
- Дорогая моя,- сказал он, кланяясь Вишне с таким смиренным видом, с каким кланяются тем, перед кем виноваты и, обратясь к Баккара, он добавил,- извините меня, что я пришел так поздно. Арман просил, чтоб я увиделся с вами сегодня же вечером. Я должен сообщить вам важные известия.
- Прошу садиться, виконт,- отвечала Баккара,- я только провожу сестру и сейчас же возвращусь к вам…
Андреа подошел к камину и встал подле него, держа в руках шляпу и грея у огня свои ноги, обутые в грубые сапоги.
Вишня вышла, провожаемая Баккара.
Она ушла бы несколько успокоенная и сохранила бы в сердце надежду, которую поселили в ней утешения и обещания Баккара, но имя, вид и звук голоса виконта Андреа снова поселили в ее сердце невыносимое беспокойство. Она опять начала дрожать и почувствовала, что ее сердце сжалось, от холода в ту минуту, когда она переступила через порог залы, дверь которой Баккара заперла за собою, и в то время, как они проходили через обширные мрачные сени, Вишня с живостью схватила руку сестры.
- Ах! - воскликнула она.- Какая странная и ужасная мысль!
- Что с тобою? - спросила Баккара с беспокойством.
- О, нет! Это невозможно!..
- Но… что с тобой? Какая это мысль?
- Нет, я безумствую…
Баккара почувствовала, что рука сестры дрожит в ее руке.
- Да говори же! - сказала она ей.- Говори же… какая это мысль.
- Слушай, - сказала Вишня шепотом,- сейчас, когда вошел этот человек, сделавший нам так много зла…
- Ну и что же?
- Мне показалось, что он и теперь… похитил у меня сердце Леона… Я почувствовала глухой удар в сердце.
Баккара вздрогнула.
- Ты ошибаешься, - сказала она, - это немыслимо… ты помешалась…
Потом она в последний раз поцеловала Вишню в лоб и отпустила ее.
Но предположение Вишни, как бы оно ни казалось безумно и странно, предположение, что виконт Андреа мог быть таинственной рукой, нанесшей ей удар, заставило Баккара затрепетать с головы до ног. В ней явилось во второй раз ужасное подозрение, что покаяние виконта не искренно. Она спросила сама себя: неужели этот человек, затоптанный, униженный, обманувшийся во всех своих надеждах и, во всех мечтах; человек, покинувший борьбу с той гордой улыбкой, которая должна была сиять на лице падшего ангела в то время, как он летел в пропасть; Человек, явившийся вдруг, по прошествии четырех лет, согбенным под тяжестью угрызений совести, ведущий труженическую смиренную жизнь; неужели этот человек принадлежит к числу страшных, неутомимых комедиантов, к числу протеев, беспрестанно меняющих форму, не подвергся ли он опять, в последний раз, метаморфозе для того, чтобы тайно и безжалостно отомстить; и г-жа Шармэ в продолжение нескольких минут стояла неподвижно На одном месте, скрестив руки и предавшись размышлениям.
