- Я знаю, что у вас громадное состояние,- продолжал граф, - оно настолько громадно, что устоит даже от жадных рук продажной женщины. Однако, вы не имеете права позволять расточать ваше состояние… Надо думать о сыне.
Эрмина посмотрела на графа. На его лице изображалась в эту минуту откровенность… Роль соблазнителя была отстранена, он дал волю врожденному благородству своего характера. Притом же сэр Вильямс был так осторожен, что не открыл свой секрет, а только дал заметить ему, что был влюблен и получил отказ, за который желает довести женщину до падения, но он скрыл, что для удовлетворения своей мести старается разорить целое семейство и избрал для этого подлое орудие - продажную женщину.
Ни один мужчина не являлся женщине в таком прекрасном, рыцарском, свете, как граф. Он любил ее, но вместо того, чтобы говорить ей о себе, он старался возвратить ей неверного мужа и умолял ее помнить о будущности сына. Граф затронул самую чувствительную струну сердца. Эрмины, сам не подозревая этого. Эрмина не могла воздержаться от великодушного порыва благодарности и протянула ему руку.
- Вы благородный человек! - сказала она ему.
- Я думаю;- отвечал, он,- и постараюсь доказать вам это.
Он задумался на минуту о потом сказал:
- Ваш муж возвратится к вам сегодня, может быть он будет уже дома, когда вы приедете к себе.
- Боже мой! - сказала она.- Если- он узнает…
- Он ничего не узнает. Ожидайте, что он будет придумывать разную ложь для объяснения своего отсутствия, притворитесь, что верите ему, будьте кротки с ним, не говорите резко, покажите, что покорились своей участи… Время - лучший лекарь души… Господин Рошэ будет опять ваш.
- Но,- сказала Эрмина изменившимся голосом,- он любит эту женщину.
- Увы! Я это знаю… однако…
Граф замолк и как будто бы хотел взвесить свои слова.
- Однако,- продолжал он,- любовь, не основанная на уважении, не может быть- продолжительна; в тот день, когда он узнает всю подлость этой женщины…
- Но,- прервала его с живостью г-жа Рошэ, - кто откроет ему подлость этой женщины?
- Я!
Это слово было произнесено так спокойно, что Эрмина не усомнилась ни на минуту, глубоко уверенная в де Шато-Мальи.
- Только,- прибавил он, - чтобы дойти до этого результата, мне нужно время, а вам - мужество и решимость.
- У меня будут они, будут для моего сына.
- Прощайте,- сказал он,- надейтесь на меня, я - ваш друг…
Он произнес это последнее слово с усилием, как будто бы оно раздирало ему грудь; Эрмина опять вздрогнула и почувствовала, что смущена до глубины сердца. Она догадывалась и видела, что де Шато-Мальи любит ее.
