— Но, Сергей, ты же не думаешь…
Я легонько встряхнул Зинку за плечи.
— Неважно, что я думаю! Просто предупреждаю: никуда и ни с кем! Поняла? Всех посылай ко мне, это ясно? А лучше — просто не разговаривай!
Девчонка закусила губу и часто-часто закивала.
— Ты мне очень помогла, — сказал я тогда. — Правда. Очень сильно. И уверен, что до этого не дойдёт, просто не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Береги себя. И никуда не ходи без баллончика. А если Филя приставать станет, скажи Андрею. Я с ним на этот счёт переговорю. Договорились?
Зинка вздохнула и уткнулась лицом в моё плечо.
— Хорошо, Сергей.
Обещание особо не успокоило. Жизнь такая штука, что зачастую самые поганые коленца выкидывает. А если с Зинкой что-нибудь случится, то оставить это без последствий попросту не смогу. Где взять дробовик и патроны, знаю, но аж кишки при мысли об этом скрутило.
И я попытался отвлечься от дурных предчувствий, сказал:
— Я тебя люблю.
Мы поцеловались, а потом я отстранил от себя подругу и утопил кнопку лифта.
— В деканат надо съездить, — пояснил забеспокоившейся девчонке. — Второй день, как на картошке должен быть.
— А можно я с тобой?
— Иди, уроки делай, прогульщица! Вернусь, позвоню.
Этажом ниже я высадил девчонку из кабины лифта, а сам поехал дальше. Неспешно спустился по ступенькам и двинулся к началу дома. Уселся на лавочку в кустах у первого подъезда и коротко свистнул, но свист вышел откровенно жалким, очень уж резко закололо в подреберье. Тогда крикнул:
— Юра!
Вполне мог Поляка дома не застать, но на мою удачу почти сразу колыхнулся тюль на втором этаже и показалась озадаченная физиономия Поликарпова. Миг спустя он кивнул и скрылся из виду, тогда я улёгся на жёсткие перекладины лавочки; удержание себя в вертикальном положении требовало каких-то пусть и не чрезмерных, но совершенно излишних в моём нынешнем состоянии усилий.
Пару минут спустя грохнула дверь подъезда, на улицу вышел Поляк.
— Енот, ты как вообще? — полюбопытствовал он.
— Жить буду.
Юра уселся на лавочку напротив и предложил:
— Дунешь?
Я собирался отказаться, но передумал и махнул рукой.
— Давай!
«Пионеру» даже забивать не пришлось, Поляк просто вытащил сигарету с травкой из пачки, раскурил её, «подлечил» и передал мне. Я сделал затяжку, попытался задержать дыхание и тут же закашлялся. Протянул сигарету Юре, тот лишь отмахнулся.
— Оставляй.
Я подложил под голову левую руку и вновь затянулся. Сюрреализм чистой воды — разлёгся на лавочке у подъезда и травку курю. Не на всеобщем обозрении — от двора кусты прикрывают, но всё равно нарваться на неприятности проще простого. А мне — плевать. Вместе с почками и страх отбили. Он вернётся, куда быстрее вернётся, чем ссать кровью перестану, но пока вот так: лежу, курю.
