Украденное дитя | страница 2
На одном из «балконов» дворца, утёсе над огненной бездной, король сегодня давал бал. А люди… люди всегда у фейри служили развлечением.
Ричард смотрел, как кто-то из фейри — низших, не лордов, те развлекались изощрённее — скользнул рукой по бедру золотого мальчика. Кожа там немедленно окрасилась кровью, и да, как же это красиво смотрелось — кроваво-красное на ослепительно-золотом. Среди фейри раздался восхищённый вздох, а мальчик-статуя только шире улыбнулся, ища звёзды на небе. Боли он пока не чувствовал. Пока.
— Дивно, — прошептал кто-то из приближённых огненного короля и принюхался.
Ричард знал: боль приводила фейри в экстаз так же, как и другие сильные чувства, потому что на них способны только люди. Фейри, даже огненные, внутри были холодны и спокойны, как стоячая вода. Страстей они были лишены, и завидовали — Ричард знал это очень хорошо — как же они завидовали людям!
Может быть, они не крали бы человеческих детей, будь всё иначе?
— Дивно, — тусклым, скучным тоном повторил Огненный король. Чешуя его серебристо блестела в свете пламени, а чёрный хвост с ядовитым жалом змеёй обвивался вокруг подлокотника трона. — Дивно… Я жаждал другого развлечения. — Король окинул равнодушным взглядом гостей. Ричард, замерев, затаил дыхание. Лишь бы не заметил!
Огненный король давным-давно его не замечал. Страх человеческого мальчишки не восхищал его совершенно, как и многих других фейри. Их пленяло, если человек боролся, пытался вырваться, злился и мечтал о настоящем солнце, без магии и огня. С такими фейри играли долго, растягивая удовольствие, тем более, что оно было редким, потому что многие, как и Ричард, сдавались. Это было просто: сдаться. Это почти сразу приводило к смерти: со сломанными, надоевшими игрушками фейри не церемонились. Ричард сдался, как только понял это — понял, что так его быстрее убьют. А если убьют, всё закончится. Каким бы это стало облегчением!
Но его почему-то терпели. Ричард жил, рос, боялся всё сильнее и надеялся: ну, пожалуйста, пусть сегодня… Ни сегодня и как будто никогда. Огненный король, которому Ричард принадлежал (он не знал, почему), лишь изредка вспоминал о человеческом ребёнке. Придирчиво осматривал, вертя за подбородок, кривился, говорил, как Ричард никчёмен. Но и только.
И всё равно у Ричарда дрожали руки, когда он подавал фейрийским лордам сладкие яства на серебряном подносе. И боялся, очень боялся, что уронит или разобьёт что-нибудь — тогда его снова заметят. И снова не убьют, но решат поиграть.