— До шторма в Алушту не успеем?
— Вместе с ним зайдем.
— Тогда командуй, наши жизни в твоих руках.
— Я потопать тоже не спешу, сладим. Вы тоже, ваше сиятельство, посидите в каюте, мы тут бегать будем много. Все нужно будет делать слаженно, командой и без промедления, по ситуации, которая во время шторма может меняться в одно мгновение — не дай — то Бог, кто споткнется и за борт!
Каюта на яхте маленькая, всего два мягких лежака и крохотный стол между ними. Девушки смотрели на меня вопросительно. А что я мог им вразумительно сказать, в морском деле я понимаю мало, я сугубо сухопутный человек.
Когда усилилась болтанка, Никанор занес в каюту пустое деревянное ведро. Девушки не поняли зачем, но я знал, морская болезнь может приключиться. И она приключилась, когда усилился ветер. Первой не выдержала Тамара, следом за ней Анастасия Станиславовна. Мало того, что девушек укачало, так они еще сильно перепугались. Я как мог, пытался облегчить их состояние, обнимал, поглаживал по спинам, пытался рассказывать смешные истории. Ничего на них не действовало. Они обе мертвой хваткой вцепились в меня и отрывались только к ведру.
Яхту нашу мотыляло и швыряло, казалось, одновременно во всех направлениях. Буря рассвирепела не на шутку. Морская стихия совсем распоясалась и грозила с помощью шипящих остроконечных волн и завывающего сердитого ветра упрятать отважное суденышко, его смелую команду матросов и путешественников в пучину морскую, на самое темное дно Черного, а точнее — Пречерного моря, вовсю разошедшегося под пагубным влиянием какого-то атмосферного фронта или антициклона. Поди — разберись с этой метеорологией. Да, называйте, как хотите, дайте только побыстрее и благополучно зайти в тихую гавань
Я продолжал успокаивать подопечных спутниц и пытался как-то скрасить их пребывание в опасной ситуации среди бурлящих волн, с которых ветер сдувал пенящиеся верхушки, словно пивную пену. Рассказал и одну оптимистическую морскую историю, как-то услышанную в прежней жизни от соседа — старого морского волка, возглавлявшего местный клуб юных моряков, Косицкого Владимира Афанасьевича, которого давно уж нет с нами. Естественно историю я отредактировал под современные условия.
Афанасьевич одно время ходил по северной Атлантике, капитаном торгового судна. По его рассказу, однажды они попали в страшной силы и свирепости двенадцатибальный шторм. Гигантские волны вздымались то тут, то там, грозя либо разломить судно пополам, либо перевернуть килем вверх. Но однозначно, цель была одна: добраться до экипажа и утянуть его в морскую пучину. На океан, стоя в рубке и бесполезно крутя штурвал, было просто страшно смотреть. Невозможно было без содрогания слушать рассказ старого капитана. Во время рассказа у него горели глаза и непроизвольно двигались руки, повторяя движения по управлению судном. То и дело он пытался крутнуть воображаемый штурвал. Команда чувствовала себя весьма неуютно, неуверенно, периодически проваливаясь в, казалось, бездонную морскую яму, аж дух захватывало! Афанасьевич признался, что, являясь атеистом, коммунистом, обратился к Богу с просьбой сохранить жизни экипажа, пообещав в случае благополучного возвращения в порт прописки судна — Мурманск, поставить в одном из храмов во здравие и в благодарность нашему Создателю стокилограммовую свечу! И что вы думаете, Бог предоставил ему такую возможность. Обратился после счастливого и чудесного возвращения Владимир Афанасьевич к одному из священников и заказал обещанное Богу в одном из церковных свечных заводиков и специальную службу. Но это было не единственное чудо, в которое старый капитан до сих пор верит с трудом, но верит без сомнений. Ибо вместе с другими членами своего экипажа стал свидетелем чудесного спасения боцмана, волею судьбы и ужасного шторма смытого за борт с параллельно шедшего судна, подававшего сигнал бедствия.
