Помимо языковой тренировки, я занимался гимнастикой, старался держать тело в тонусе. Мои товарищи, поначалу считали занятия блажью, а потом, от безделья, тоже приобщились к тренировкам. Охрана на нас не обращала никакого внимания, за исключением времени кормежки и выноса отходов жизнедеятельности.
Я вел календарь, каждый прожитый день отмечал вертикальной риской на стене, рядом со своей лежанкой. Сегодня зачеркнул двести тридцать пятый день. Господи, скоро восемь месяцев, как я нахожусь в тюрьме! А как там моя любимая Анастасия, как Тамара и родители? Произошел ли дворцовый переворот в России? Кто уцелел? Удалось ли победить турок? Эти вопросы я себе задавал каждый день. Никто мне на них вразумительного ответа не даст. Естественно мы обсуждали войну, Шапур с Кямилом уверяли меня, что Россия разобьет турецкие войска. Шапуру по большому счету все равно кто победит, а Кямил желал поражения Турции, так как был сильно обижен. Он был уверен, что наступающие русские войска разорят земли Анвар-паши, а его пристрелят, как бешеную собаку, ух, недостойный шакал, тьфу.
Где-то в мае, если верить моему календарю, о нас внезапно вспомнили. Предполагаю, что в это время, после зимы, открылись все перевалы в горах. Подняли на поверхность и, держа на прицеле карабинов, позволили качественно помыться. Появившийся цирюльник, привел в порядок наши бороды и головы. Стали походить на вполне нормальных людей. Одели в не новую, но целую одежду. В яму нас больше не загоняли, а разместили в маленьком сарае. Появился Али и сказал, что завтра мы покидаем гостеприимный аул. Так оно и произошло. Нам навесили на руки и ноги кандалы на цепях, и мы начали спускаться в долину — так определил Кямил. Потратили целый день, с двумя привалами, разрешали только попить воды и оправиться. Уже в сумерках попали в одинокостоящий дом среди возделанных полей. Хозяин, по приказу Али, нас сытно накормил. В доме есть дети, как они не вели себя тихо, но иногда их разговор был слышен. Вот она реальная возможность удариться в бега. Я предложил Кямилу и Шапуру этим воспользоваться. Втроем мы одолеем Али, а хозяин дома вряд ли вступится за гостя, видел я его выражение лица: кроме страха никакого уважения. Али оказался опытным. По очереди вывел нас в сарай и привязал за шею цепью к столбам, на звеньях цепи защелкнул замки. При всем желании, освободиться невозможно. Ночевать Али остался вместе с нами, улегся так, чтобы к нему никто не смог дотянуться даже ногой. Облом, господин капитан, констатировал я очевидный факт, опять пролет, да-с. Гадство, надо ждать и ждать очередного удобного случая. Что-то мне подсказывает, что он в ближайшие дни не подвернется, очень уж профессионально действует Али, сволочь.
