— Турки на этом перевале сидят около полугода, — просвещал меня поручик Гладунов утром следующего дня, — окопы, сами понимаете, копать они не стали, укрытия для пехоты, пулеметные гнезда и позиции артиллерии выстроили из камней. — Кое-где камни обсыпали землей. Маскировка, так себе, мы все, что смогли, заметили и нанесли на карту. За левой горкой у них развернут лагерь, выстроены временные жилища, тоже из камня. Турок здесь не более батальона. Собственно, зачем держать больше? Позиция очень удобная для обороны. Если мы попытаемся их атаковать, то перекрестным огнем из разных направлений наши наступающие роты турки быстро уничтожат. У турок хорошие французские орудия в семьдесят пять миллиметров. Если я правильно понимаю замысел турецкого командования, то главная задача не дать возможность нашим войскам пройти вглубь территории. Ведь в сорока километрах отсюда, наша дорога упирается в высокие горы, и расходится в западном — к поселку Харнук и в восточном направлении — к Трабзону. Если мы прорвемся, то можем, оказаться в тылу крупных группировок, готовящихся к наступлению по побережью Черного моря, и в направлении старой дороги на Баку. Других пригодных для масштабного наступления путей не существует.
— А вы, Степан Степанович, хорошо знаете территорию противника, — удивился я. — Поведайте, откуда?
— У нас есть взвод пластунов из Терских казаков, командир у них есаул Трофимов. Они лет пять назад здесь крутились, иногда ходили в «гости» к туркам, кое-чем поживиться. Многие тайные тропы Трофимову известны. Вот он со своими казачками нас свежими сведениями и снабжает.
— А наш командир еще не прорабатывал план возможного наступления?
— Иван Федорович? А то как же, прорабатывал и неоднократно, и всегда выходило, что потери у нас будут значительные. Потому-то вашу батарею и запросили на усиление. Кстати, далеко трубы бьют?
— На полном заряде шесть километров.
— Мои «корнейки» и то десять километров дают, а у вас калибр больше, и всего шесть.
— Зато мои могут поражать противника на обратных скатах высот, вот как в данном случае. Турки хорошо укрыты. Вы можете выбить только прямой наводкой пулеметные гнезда, порушить укрытия турок на передовых позициях, в лучшем случае, а позиции артиллерии и резерва пехоты вам недоступны. А если там рванет шестнадцатикилограммовая осколочно-фугасная мина, то живых останется мало.
Поручик Марков и унтер-офицер Мельников с отделением разведки тщательно исследовали с помощью дальномера и буссоли укрепления противника, наносили на карту выявленные цели. По правде говоря, работали солдаты и унтер-офицер Мельников, а Марков только поглядывал, пытаясь что-то подсказывать. Я им не мешал, потом сам все перепроверю, пусть стараются. Один раз я чуть не въехал Маркову в ухо, когда он уронил на камни бинокль и разбил его вдребезги. Ну, разве можно быть таким безруким!? Нельзя, что ли, на ремешке носить, как все нормальные офицеры? Все, гад, пижонит. Не знаю, как я удержался, но злость во мне кипела. У меня возникло желание сбить Маркова с ног, и долго и вдумчиво пинать ногами. Странно, раньше я за собой такого не замечал.
