— Мое копье…
Отупело пожевываю губу. Мое копье: родное, драгоценное и безжалостно отобранное. Я так давно его не видела.
— Оно ведь сломано.
— Что не лишает его способностей.
— Известно, кто похитил?
Девица отрицательно трясет копной светлых волос.
— Не а.
Меня вдруг осеняет.
— И они думают, что это я, да? Поэтому тебя подослали?
Неоднозначное кивание головой.
— Кое-кому приходила такая мысль…
Спасибо за честность.
— Я не крала.
— Но ведь вспомни, однажды ты уже заимствовала его часть.
Намекает на лезвие в моем катаре?
— И с того дня я свое оружие даже в глаза не видела.
— Плохо. Значит, дела обстоят хуже, чем мы думали. Раз украла его не ты, вору может понадобиться недостающая часть, — девчонка проворно спрыгивает со столешницы. — Как бы то ни было, я здесь задержусь. Какую комнату занять?
— Комнату… что? — ошарашено пялюсь на нее. — Ты собираешься жить в моей квартире?
— А как иначе за тобой присматривать? Или защитить, в случае необходимости.
— Защитить? — какое оскорбление, однако. Валькирии думают, что я не способна дать отпор? Серьезно? — Уж в твоей защите я точно не нуждаюсь. Сколько тебе веков, дитятко? Два, три?
Движения девицы напомнили молниеносную вспышку. Я даже сообразить толком ничего не успеваю, как уже лежу на паркете, больно ударившись плечом. Юная валькирия нависает надо мной с занесенным копьем.
Так вот что за труба лежала возле нее! Складное механизированное копье. При нажатии на кнопку древко раздвигалось, а многогранные лезвия раскрылись с приглушенным щелчком, подобно распустившемуся цветку. Вот это да… новые технические прибабахи современного времени. У меня такого не было.
— Намек поняла. Слезай уже с меня… — как-то не очень неуютно ощущать жалящее смертоносное лезвие у шеи.
— А когда-то ты слыла лучшим бойцом… — девчонка насмешливо отстраняется, нажатием невидимой кнопки складывая оружие обратно в неприметный кусок железяки. — Очеловечивание идет полным ходом, да? Ты хоть иногда тренируешься?
— Тебе просто повезло, — бурчу я обозлено, приподнимаясь на локтях и попутно путаясь в шлейфе платья.
Меня только что раскатала несовершеннолетняя девица! Да, в возрастных мерках, она, конечно, ровесница Петруши Первого, будь тот еще жив, но внешне-то, внешне-то! Хилая и нескладная, зато с такой внутренней силищей, что остается только позавидовать.
— Конечно, повезло, — согласно кивает та, подавая руку. Принимаю помощь. — Главное, чтобы не повезло кому-то другому.
