И вот сейчас на моей глянцево-черной кухне (да-да, люблю я темные оттенки!), беззаботно болтая ногами сидит девица, нагло и беспардонно покусывая яблоко, взятое из моей же фруктовой вазы.
На вид лет четырнадцать. Светловолосая, худощавая и курносая, одетая в малопонятную мне моду: подранные джинсы с высокой талией, короткую размахайку через плечо и кеды. В пределах досягаемости лежит узкая металлическая складная труба. Труба? Зачем ей труба? Забить меня хочет?
Девчонка задирает голову и без особого интереса скользит по мне взглядом.
— Меня прислала Хельста.
У меня чуть челюсть не отвисает. Вот это да… Хельста, верховная воительница, глава валькирий. Именно она много лет назад и вынесла окончательный приговор, завершившийся моим изгнанием. А эта девчонка, значит, тоже одна из них? Наглое поколение подрастает, однако. Я что, тоже была такой?
— И зачем? — в голосе проскакивает удивление, но уж извините. Я действительно удивлена.
Гостья безразлично пожимает плечами, продолжая обгрызать яблоко.
— Тебе назначен испытательный срок, а я малоприятный довесок.
— В каком это смысле? — не совсем понимаю. Что еще за малоприятный довесок?
— Мне приказано приглядывать за тобой.
— Зачем?
— Чтобы решить: стоит ли пересматривать твое дело.
Пересмотреть… пересмотреть дело? Они что, хотят снова заставить меня унижаться? Ну уж нет, хватит.
— Решение давно принято, и я вполне им довольна. Так что спасибо, обойдусь.
— Не волнует, — огрызок летит в мойку, от чего у меня сводит зубы. Для этого есть же мусорка! — Приказ дан, я его исполняю.
Замечательно. Уж мне-то не знать, что такое — не выполнять приказы и чем это чревато. Эта пигалица теперь не отцепится.
— Интересно, почему сейчас? Не знала, что у моего изгнания есть срок годности.
— В связи со сложившимися обстоятельства, есть.
— Обстоятельствами?
— У валькирий похищено копье, и мы не знаем: кем и зачем.
Нет, я, конечно, сочувствую несчастной. Потерять рабочее оружие… ну это тоже самое, что сантехнику отрезать руки и заставить его чинить трубы зубами. Без копья валькирия перестает быть той, кем она есть. Лишается едва ли большей части своей силы. Однако это не объясняет, почему “сестрички по цеху” сразу же вспомнили про меня.
— Прекрасно. Я-то тут причем? Вы не уследили, вот и разбирайтесь.
Девица закатывает глаза, всем видом показывая, что разочарована моей реакцией. Видимо хочет большей участливости. Ага, обойдется.
— Разбираемся, разбираемся. Только вот похищенное копье — твое. Помнишь такое?
