Ожидание нового хлеба из печи, встреча с ним, это каждый раз, как рождение. Он горячий от пережитых мук. Его хочется баюкать, как младенца, вдыхать вкусный запах затылка. Улыбаться беспричинно, стеснённо и радостно всему. Когда, навстречу первой, удачно испечённой буханке вырвалось из уст совершенно невольно: "Хлеб – всему голова!", я был изумлён, не поверил, что не просто слышу эту, побитую молью, фразу, но произношу её, сам… и ощутил ту глубину, смысл, истину… и совершенно точно – отчего нельзя быть хлебу в пыли, в недобрых руках.
Мой хлеб не плесневеет. Буквально – этого не бывало никогда. Если оставить кусочек, нарочно позабыв о нём, он делается крепким, царапает пальцы, но ласкает душу. Сдавишь его над тарелкой рукой, и посыпятся мелкие вкусные, лёгкие, как снег, блестящие крошки. И в каждой из них – улыбка надежды на добро и счастье, как в звёздах, что рассыпают сумерки на блюдо небес.
Шмель кинул в оконное стекло мелкой сосновой шишкой и улетел спать. Я выглянул.
Луна за лесом казалась убежищем, входом в глубокую нору летучих мышей и сов. Сияла призывно, опутанная паутиной дремлющего леса. Спустя мгновение, дубы сдавили её бока, но она вырвалась и красное её от ярости око глянуло зло и надменно:
– Кто вы тут… все!
Лёгкий ропот, не испуга, но неловкости, исторгнутый из самых глубин чащи, дал повод прийти в себя. Деревья подталкивали друг друга, выходили вперёд, едва ступая непослушными ногами… От сего неуклюжего искреннего старания, взгляд луны сделался мягче, гнев рассеялся и янтарный румянец распространился по её щекам.
Луна остывала караваем на бересте ночи. Левый её край был надкусан, и из него, облаком исходил вкусный пряный дух земли.
Уроки жизни
Глядя на воду, могло показаться, что идёт дождь. В самом же деле, рыбы, уткнувшись в самое зеркало, склёвывали мошек, выдували из поверхности пруда небольшие пузыри, рисуя правильные круги и волны… буквы! – учили читать юрких непоседливых дошколят и солидных первоклашек, собрав их всех в одном месте. Нахожая22 болезнь зимы прервала науку, посему приходилось навёрстывать. Закончив урок, взрослые отошли в сторонку для степенной23 оживлённой весенней беседы в привычном треугольнике. Сменяя позы, не меняя позиций, они обсуждали ведомое лишь им, что казалось праздным бестолковым провождением времени. Впрочем, их ограниченная берегами жизнь, была уравновешена во всех её смыслах, и не нуждалась ни в поощрении, ни в порицании со стороны.
