Сны видят все. Кирпич, сдавленный со всех сторон, домашними ли склоками или вырвавшимися на улицу сплетнями, вздыхает о своей рассыпчатой беззаботной юности. Издёрганное преднамеренными случайностями воображение человечества, не в состоянии выпутаться из лабиринта несообразностей даже ночью, и вытесняет одну глупость другой. Люди спят, кто чем запив пилюлю забот. Храпят или едва нарушают вздохами пустоту квартир, и только судорожные всхлипывания стекающей по трубам воды не дают ночи окатить мир спокойствием вполне. Что снится ей? На нездоровый полумрак проистечения жизни падают яркие, счастливые блики прошлого…
Сосновый бор. Группа ребят на берегу неширокой, похожей на эхо речки. В тех местах, где зримо звучит «А-а!», берега сердятся и отталкиваются друг от друга. Протяжное «У-у!» сближает их, но боязнь показаться слишком сентиментальными вновь раздвигает берега грубым «А-а!».
Во время дождя речная вода недовольно темнеет и, как большая тёплая птица, зовёт к себе под крыло, оберегая от холодного душа с небес. Ребята охотно пользуются добродушием реки и долго, вдумчиво купаются.
Опускаясь на дно, увлекают с собой на поверхность пустые сосуды, в которых некогда жили джинны. Прямо с рук кормят под водой рыбёх. Нежные, почти прозрачные, с бриллиантами сияющих глаз рыбы радуются угощению, выхватывают крошки хлеба из подставленной пригоршни. Прислоняясь губами к стеклу маски, ловят взгляд и, поспешно чмокнув, нарочито вздрагивают от пузырей выдыхаемого воздуха, словно дёрнув надменно полуобнажённым плечом, и тут же продолжают трапезу.
К счастью для мальков, щуки предпочитают шумному застолью отдельный кабинет за шторкой водорослей болотного цвета, взволнованной сквозняком придонного течения.
Лето обидно скоро старится, всё чаще улыбается сквозь слёзы. Вечерние посиделки у костра, меж колонн корабельных сосен, становятся всё длиннее. Хочется сидеть, как можно ближе к огню, как можно дольше, как можно дальше глядеть в никуда… Но наступил-таки день, когда скрученные палатки погружены в каноэ, и на стоянке лагеря остаётся лишь присевшая на корточки трава. Солнце, неумело упрятав разочарование, уткнулось в облако, тучи предупредительно задёргивают гардины небосвода и льётся дождь. Приглаженная ребячьими ногами трава скоро приходит в себя, тянется сонно и вскоре следов не остаётся вовсе.
Дождь то мотает головой, отчаянно пытаясь вытрясти из уха холодную воду, то набирает побольше воздуху, проливает одну -две капли и уходит.
