Первой, конечно же, заявилась сестра отца. Тетка Валентина всегда считала, что братец недостаточно делится с ней честно нажитым, видимо отец ей кое-что отвалил, раз её пригласили. Сопровождала тетушку моя кузина Ольга, отчаявшаяся выйти замуж. Она ломанулась ко мне прямой наводкой, но тетка ткнула её локтем в бок, той ничего не оставалось, как изобразить на лице подобие улыбки. Я деликатно кивнул и тоже улыбнулся.
Сережа, племянник мамы, тридцатилетний тунеядец и игроман, личный врач отца, давно примкнувший к рядам приятелей, Алексей Васильевич, фамилию запамятовал. За ним прибыл Станислав Иванович Юмашев. Партнер по бизнесу, владелец весомого пакета акций, правда он у него значительно поредел, благодаря бывшей супруге. Если мне не изменяет память, что-то вроде двадцати трех процентов осталось. Начинали они ещё в девяностые, Юмашев всегда находился рядом с отцом. Моложе на десяток лет, за ним была прыть и сила, за отцом, стало быть, просчет и разум. Станислав Иванович предписаниями побрезговал, приложился к руке Аглаи и направился ко мне. Я при его приближении оторвал зад от кресла, тот протянул мне руку.
— Ну, как ты, ничего?
— Держусь, — подтвердил я, крепко сжимая протянутую ладонь. Он похлопал меня по плечу, тяжко вздохнул и добавил:
— Нам всем его будет не хватать. Давай, молодцом, держись. Вымахал-то!
Юма, как звал его иногда отец, глянул на часы, сообразил, что жест вышел неприличным, напряженно улыбнулся и зачем-то мне сообщил:
— Яков никогда не опаздывает.
Упомянутый Яков Петрович, поверенный отца, прибыл в срок. Замешкался на входе, наконец, ворвался, окинул присутствующих взглядом, будто считал по головам и громко поздоровался. Я начал нервничать – где Вера? Не уж-то отец про неё забыл?
— Вера Семеновна уже здесь, — громко объявил Яков, словно знал, о чем я думаю. Хотя, схожесть мысли не удивительна, Вера единственная кого не хватало. Некоторые даже лишние.
Её появление стало для меня потрясением. Саша вкатил инвалидную коляску, в которой сидела Вера, а я невольно нашел глазами Аглаю, пытаясь понять — какого черта? Но та уже спешила к Вере. Поздоровалась и указала Саше куда следует подкатить кресло.
— Нет-нет, — возразила Вера, взмахнув руками. — Вези меня к моему мальчику.
«Её мальчик» – это я, который замер дурак дураком. Я подскочил, бросился навстречу, но так и не решился её обнять, а она погрозила:
— Если ты, оболтус, выдумал, что я чего-то боюсь, то ты глубоко ошибаешься. А ну, иди ко мне.
